— Да, можно и так сказать, трудимся в одном университете, — отложил я в сторону тарелку с супом.
— Да ты ешь, ешь, — ласково махнула в мою сторону она, — он рассказал нам о цели твоего визита. Хочешь узнать у нас наши легенды и мифы. Они станут материалом для твоей диссертации. Дело благородное. Мы с Колей что хочешь тебе расскажем. Правда, Коля?
— Угу, — буркнул ее муж.
— Вот, все расскажем. Еще Мария Анатольевна, наша соседка. Тебе к ней обязательно заглянуть надо будет. Она самая старая жительница деревни, как раз все тебе и расскажет что хочешь. Кто еще? — старушка задумалась, наморщив и без того похожее на печеное яблочко, лицо,— Михалыч еще может помочь, да, точно. И Варя, больше я думаю никто особо тебе полезного и не расскажет. Я тебе покажу где они живут, ты не беспокойся. Петр вот раньше интересным собеседником был, да пить стал много. Страшные дела творятся, начинаем забывать свою историю. Поэтому так радостно когда в здешних краях появляются такие энтузиасты как ты, кому не все равно, кто может сберечь наше наследие и передать его людям. Правда к нам лучше летом приезжать. Тогда местные из города на каникулы приезжают. Детей много бегает, на велосипедах гоняют, на речку ходят, весело. А какие цветы на полях растут —
загляденье! Сейчас еще модно стало все с приставкой “эко”, люди стали больше природу ценить, об экологии заботиться. Многим надоела суета города, а и правда что там делать? Грязь, шум, суета, теснота. Люди там как селедки в бочке, оттого и злые такие. А тут простор! Свободно. Грустно стало — пошел на березку, полюбовался. Сердишься — вышел в поле да так накричался во всю мощь своих лёгких, что тебя тут же и отпустило. И никто слово не скажет, косо не посмотрит. У нас же электричество есть, все можно для жизни устроить. С мобильной сетью правда проблема, но обещают вышку в следующем году поставить. А в этом году, представляешь, многие семьи уже и до ноября продержались. Потом испугались морозов, вот и уехали на зиму в город. Глядишь, в следующем году народ приспособится и не будет у нас зимой так тихо. Это нас с Колей даже и не радует теперь. Да, Коля?
— Угу, будут тут суету наводить. Если вся деревня оживет зимой, мы, наверное, куда—то еще переберемся, — грустно протянул Коля.
— Да брось ты, Коля, — укорила его старушка, — посмотрим. Главное нашу деревню такой уж мертвой не назовешь, как кажется, на первый взгляд. Запомни, летом совсем другое дело!
— Хорошо, я запомнил, — ответил я и принялся доедать суп.
После того как я отодвинул от себя пустую тарелку, старушка отвела нас в небольшую комнату за залом. Скромное деревянное помещение с железной советской кроватью, высокой от пухлого матраса, и старым массивным шкафом из дуба, кое—где потрескавшегося от времени и иссохшего. У кровати стоял письменный стол, по внешнему виду старше хозяев с настольной лампой, словно сбежавшей из нашей университетской библиотеки, и два стула, один приставленный к столу, другой из того же набора стоял у шкафа. На стенах и полу, повсюду были ковры. Я вспомнил свое беззаботное детство, когда засыпал у бабушки в похожем интерьере, разглядывая витиеватый узор ковра. Меня точно откинуло назад во времени, когда мои старики были еще живы, их квартира пахла пылью и пирожками, а я любил проводить время в зале, играя со своими любимыми динозаврами. Беззаботное было время, уютное и тёплое.
— Мы с Колей ляжем спать на печке. Проходи сюда, переночуете тут, здесь тепло, так как печь к стене прижата, где кровать. Она хорошо греет.
Я принялся разбирать сумки в комнате, что нам выделили хозяева, а Алёна вернулась в зал, помочь старушке убрать со стола. Разобрав все вещи, я достал свой дневник, щелкнул автоматической ручкой и записал происходившее днем. В конце нарисовал петушка, которым так восхищалась Алёна. Криво, конечно, совсем отдаленно похоже на петуха, ну да ведь я не художник, но получилось довольно смешно, и мне даже понравилось как вышло.
— О, ты уже сумки разобрал? Какой молодец! — воскликнула Алёна, когда вошла в комнату.
— Да, смотри какого петушка я нарисовал, похож на того, что ты днем видела? — я повернул к ней открытый ежедневник, чтобы она лучше разглядела мой набросок.
— Забавный какой, гребень такой же, тело правда больше на каплю похоже со спичками, — проговорила она сквозь смех и в конце радостно рассмеялась. Я застеснялся и покраснел, но смех ее был такой бесхитростный и добрый, что я расслабился, заулыбался.
— Извини, ты просто так хорошо передал напыщенность этой птицы, гребешок особенно удался,— проговорила она сквозь смех. Затем Алёна подошла ко мне и легким движением губ поцеловала. Я кинул ежедневник на письменный стол и притянул ее к себе, она послушно поддалась мне. Я заключил Алёну в объятия, наши глаза встретились, полные тепла и искренности. Поцелуй, легкий, но настойчивый объединил нас под ритм наших сердец. Он становился глубже, страстнее, но сохраняя нежность первого мгновения. Мир вокруг исчез, остались только мы — два существа, слившиеся в объятиях страсти и любви. Дыхание Алёны участилось, но она отстранилась.