— Предположим, — поддержал меня Йон, не отвлекаясь от дороги.
— Собственно, как это случилось? Как мы…
— Я тебе уже говорил, что мы познакомились на званом обеде. Мы болтали, пару раз выходили на террасу. Все это было совершенно невинно. — Судя по всему, он не шутит. — А потом Эрик уехал на выходные. Я пришел к тебе. И после этого… все было уже не так невинно.
Я начинаю ему верить.
— Расскажи еще, — попросила я. — О чем мы говорили? Что мы делали? Гони детали.
Йон сощурился и ласково улыбнулся:
— Ты постоянно так говоришь: «Гони детали». Ну ладно. Куда бы мы с тобой ни поехали, кончалось все тем, что мы покупали тебе носки. Сначала ты сбрасывала туфли и ходила босиком по траве или по песку, потом ты замерзала, и приходилось покупать тебе носки. Еще? Однажды в выходные шел дождь. Эрик уехал играть в гольф, и мы сплошняком просмотрели все серии «Доктора Хауса». — Он взглянул на меня. — Продолжать?
Все, что он говорит, живо откликается во мне. Я настроена на ту же волну. Я не помню этих эпизодов, но чувствую что-то знакомое. Он хорошо меня знает. Все это действительно похоже на мою жизнь.
— Продолжай, — решительно требую я.
— Ладно. Мы затеяли жестокую игру. Признаю, ты на две партии вперед, но, по-моему, ты скоро сломаешься.
— С чего это? — огрызнулась я.
— А вот сломаешься!
— Ни за что! — Не удержавшись, я рассмеялась. — Продолжай.
И пока мы едем по Кенту, Йон вываливает на меня все новые и новые подробности наших взаимоотношений, а я, совершено завороженная, сижу, уставившись на дорогу. Вдруг мне вспоминается разговор со Шляпой-Дэйвом. Я тяжело вздохнула.
— Что такое? — спросил Йон.
— Я никак не могу понять, что заставило меня заняться карьерой, сделать зубы и превратиться… совсем в другого человека.
— Ну-у, — протянул Йон, — на мой взгляд, причина в том, что случилось на похоронах. В том, что случилось с твоим отцом.
— А что случилось с моим отцом? — с интересом уточнила я.
— Мама не рассказывала тебе о похоронах?
— Рассказывала, конечно. Отца кремировали… кажется.
— И все?
Я напрягаю память. Мама ни слова не сказала о похоронах. Более того, я вдруг вспомнила, что, как только мы затрагивали эту тему, она тут же начинала говорить о другом. Правда, ей это свойственно. Она любит перескакивать с одного на другое.
— Все. Ну, расскажи мне, если знаешь что-то еще.
Йон покачал головой:
— Это должна сделать твоя мать. — Он свернул на усыпанную гравием подъездную аллею. — Приехали.
Действительно, приехали. Я и не заметила. Я помню этот прелестный домик из красного кирпича. Он почти не изменился с тех пор, как мы сюда вселились. Только заметно обветшал.
— Ты думаешь, мама лгала?
— Недоговаривала. — Йон открыл дверцу. — Пойдем.
— Офелия! Рафаэль! Лежать! — Мамин голос пробивается сквозь скулеж и тявканье. — Лекси, дорогая! Ты просто-таки примчалась. Что случилось?
— Привет, мам! — Я, стараясь глубоко не вдыхать, отпихиваю от себя собак. — Это Йон. Мой… друг.
— Ох, — заволновалась мама, — если бы я знала, что вы приедете, мы бы перекусили. Но я же не могу так быстро…
— Мы и не рассчитывали. Мне нужна только папка. Она там?
— Конечно, — едва слышно говорит она, — с ней абсолютно все в порядке.
Я бегу наверх, в свою бывшую спальню. Воняет здесь нестерпимо. Не могу сказать чем — собаками, гнилью, плесенью. Надо бы с этим разобраться. Я вижу папку на комоде, хватаю — и выпускаю из рук. Она влажная и насквозь пропахла собачьей мочой. Пересилив отвращение, двумя пальцами я открываю ее, бросаю взгляд на первую страницу. Мне не терпится узнать, что же я такое придумала. Переворачиваю страницу, другую… Читаю имя…
Какая замечательная идея! Я все поняла. Я уже вижу, как это работает! Это прорыв! Это все меняет!
Ощущая прилив адреналина, я хватаю папку и выскакиваю из комнаты.
— Нашла? — Йон ждал внизу.
— Да! — Я улыбаюсь во весь рот. — Блестяще!
— Ты придумала.
— Кто же еще! — Я лопаюсь от гордости.
Появляется мама с кофейными чашками на подносе.
— Вот, по крайней мере я могу предложить вам кофе с печеньем.
— Правда, мам, не нужно, — говорю я. — Нам пора убегать.
— А я бы выпил кофе. — Йон дернул меня за рукав.
Что-о? Испепелив его взглядом, я вошла вслед за ним в гостиную. Йон уселся, словно бы чувствует себя совершенно как дома. Может, так оно и есть.
— Лекси много раз говорила, что хочет полностью восстановить события своей жизни, — начал он, разламывая печенье. — И я подумал, ей полезно будет узнать подробности о том, как прошли похороны отца.