Глава 32. Битва
Изнывавшая от ожидания Тамари не находила себе места. Это был тот редкий случай, когда ей не хотелось оставаться одной. И вот сейчас, покинув свой милый сердцу домик, она бродила, путаясь под ногами у слуг и оставшихся в замке домочадцев. Да из домочадцев только и остались Рагнар с Мариэллой, Олесся с Десмоном, да она сама. Все остальные отправились спасать ее дочь.
Минуты тянулись так долго! Мариэлла тоже нервничала. Казалось, что мельтешение Тамари уже начинало ее бесить.
Олессе же переживать было некогда – ее внимание полностью занимал Десмон, который демонстрировал бабуле выученные заклинания и рассказывал ей о своих проделках . Да плюс к тому Рагнар, умудрившийся за ночь избавиться от жуткого колтуна, ходил за бабулей по пятам. Кажется, он был в ввосторге от зеленых волос и кораллового цвета штанишек.
На солнышке, прислонившись к друг другу, сидели Туча и Драко. А йоль Йошка , словно злая нянька, следил за ними. Туча и Драко расстроились, что этим утром Тами совершенно не обращает на них внимания, и быстро заняли свои места возле нее, стоило только ей присесть возле Мариэллы.
- Скоро, потерпи чуть-чуть, - ответила Мариэлла на ее немой вопрос .
Так они и провели почти весь день : бесцельно ходили, успокаивали друг друга или просто молчали. Тамари, вероятно от перевозбуждения, постоянно чесала ладошки. Так что обрадовавшись, что можно отвлечься врачеванием, Мариэлла притащила целый короб флакончиков, и коробочек с мазями.
- Дай сюда, - схватила она руку Тамари и приготовилась нанести какую-то мазь. – Какое странное пятно, - пробормотала она.
Две головы – одна черная, другая почти рыжая – склонились над ладошкой, в немом изумлении изучая пятно. Пятно увеличивалось, становилось все ярче и все болезненнее.
- Оно похоже на ящерицу, - прошептала Тамари. Громко втянув воздух, она подняла вверх голову и закрыла глаза…
- Тасся, - прошептала она. Тело ее начинало дрожать.
Мариэлла показала пятно подошедшей Олессе.
А по телу Тамари уже побежали легкие судороги. Драко и йоли подползли поближе. Не открывая глаз, Тами положила руки на своих питомцев. Те так же , как и их хозяйка, они замерли, подняв вверх морды. Тамари побледнела, а вокруг них уже сизым маревом дрожал воздух. На улице быстро темнело, но сверкавшее молниями марево ярко освещало все вокруг.
- Я тут , детка, - шептали побледневшие губы. Волосы ее словно горели, а тело уже дрожало крупной дрожью.
- Мама ! – отчетливо услышали далекий крик все, кто находился рядом со сверкающей троицей.
Словно копируя позу Тамари, напротив нее уселась Олесся и приглашающе протянула руку Мариэлле. Руку, на которой также загоралась ярким ожогом ящерица. Не ожидая приглашения, рядом уселся и Йошка.
Три женщины, трое чудовищ .
Все. Адский круг замкнулся. Горящее марево накрыло их дрожащим коконом.
- Помоги , - прошептала Олесся. И в далеком белом доме, зашевелилась и ожила усыпанная драгоценными камнями ящерица. Не могла она отказать Великой Повелительнице Леса.
- Помоги! Помоги! – молила Тамари…
***
- Помоги! Помоги! – душераздирающий крик вывел Сандро из оцепенения. Он не упал без чувств, как упал замертво долгих двадцать лет назад маленький мальчик.
Он смотрел вперед.
На отца.
В упор.
А видел перед собой горевшие мольбой и надеждой золотые глаза парившей в сизом мареве женщины, так напоминавшей ему ту девочку, что сейчас металась на столе. И всего на мгновение ему привиделось, что это молит о помоши ЕГО мама.
Три огромных шага. Давшиеся ему так тяжело, словно пудовые гири были привязаны к ним. Это жгли ступни пентаграммы, наложенные отцом. Отлетают в стороны люди в черном. Один за другим. Из груди Сандро рвется дикий рык. Глаза его отца полны ужаса. Животного ужаса. Но Константин не отступает – в одиночестве продолжает начитывать тексты-заклинания.
Все ближе и ближе подступают темные. Все меньше и меньше перед ними остается преград.
Сандро хватает ониксовые ремни – они обжигают ему руки, он пытается разорвать их - но они не поддаются. Маленькая ящерка пробегает по заговоренным путам, поблескивая драгоценными камнями, ремни рвутся – один, другой…
- Спасибо, - шепчет ей Олесся.
Тасся затихает – молитвы Константина делают свое дело.