ответ его взгляду улыбается и флиртует.
— А я — Брэдли или просто Брэд, — он обращался ко мне.
— Приятно познакомиться, — мило произношу и замечаю взгляд Лондон — это явно было
лишнее.
— Да, и мне, — говорит Брэд, смотря на меня. Я замечаю, что у него карие глаза.
Мы скуриваем свои сигареты и беседуем об одном, о другом. Точнее беседуем я и Брэд, а
Лондон уже что-то шепчет на ухо Тренту.
«Будь Лондон, будь Лондон, будь Лондон», — повторяю я про себя.
— Ой, — тихо произношу я; так тихо, чтобы меня услышал только Брэдли, — у тебя щека в
чем-то.
Я поднимаю руку и подношу к лицу парня, обхватываю лицо ладошкой и, еле прикасаясь,
большим пальцем стираю грязь с его щеки. Улыбаюсь. Он улыбается мне в ответ.
Зрачки Брэда расширены, интересно он знает об этом? Я где-то читала, что если человеку
что-то нравится, то у него расширяются зрачки, когда он смотрит на это что-то. Если эта
информация — правда, то мне это льстит. Значит, из меня вышла бы хорошая актриса.
— Всё, — также тихо произношу я и опускаю руку.
— Спасибо, — говорит он мне.
— Чем вы будете заниматься после уроков? — спрашивает Лондон.
— Не знаем, а вы? — отвечает ей Трент.
— Ищем, с кем бы сходить прогуляться. Не хотите составить нам компанию? — влезаю я.
— С удовольствием, — произносит Брэд.
Наша маленькая беседа получилась такой слаженной, словно мы все читали один и тот же
сценарий, знали, кому какая реплика должна принадлежать.
— Отлично, где мы встретимся? — продолжаю я.
— На ваше усмотрение.
— Тогда пойдем в клуб, — говорит Лондон.
— Пойдем в клуб, — вторит Трент и заглядывает в лицо Лондон.
Она стоит, прислонившись к стене, а Трент навис над ней, опираясь об стену одной рукой.
Они стоят так близко, смотрят глаза в глаза. Трент следит за каждым движением её губ, ловит
каждый вздох, а Лондон лишь еще больше раскрепощается. Между ними словно пробежала
искорка, я видела её в их глазах, наполненных желанием.
Я подумала: нужно брать ситуацию в свои руки, нужно вести себя, как подруга, ведь я сама
пожелала этого. Это пункт в моем списке.
Достаю из сумки, висевшей на моем плече, ручку, беру руку Брэда и пишу на тыльной
стороне ладони свой номер телефона.
— Пиши, звони мне, — говорю.
Хочу отпустить его руку, но Брэд не выпускает мою руку из своей, переплетает наши
пальцы. По телу побежали мурашки, что-то сжалось под ребрами.
— Обязательно, — шепотом произносит он.
Свободной рукой я нащупываю карман в своей сумке и кладу туда ручку, все еще не
спуская глаз с Бреда. Затем слышу звонок на следующий урок и понимаю, что нам с Лондон пора
идти. Смотрю на подругу. Она что-то шепнула Тренту на ухо и засмеялась.
— Лондон, нам пора идти. — Говорю и слежу за реакцией Брэда. По-моему, он немного
огорчен, надеялся на продолжение.
— Хорошо. — Бросает она мне и целует Трента, легко, нежно, словно говорит, что
продолжение следует.
«Я — это Лондон», — припоминаю себе.
Поманиваю пальцем Бреда. Он наклоняется, я шепчу:
— Увидимся вечером. — И тоже целую его, не выпуская его руку.
Мы целуемся нежно, едва прикасаясь губами. Я всегда знала, что буду целоваться хорошо,
хотя и не пробовала на практике. Читала разные статьи о том, как сделать, чтобы нос не мешал при
поцелуе, про возможный избыток слюны, про то, куда девать руки, и про различные способы
поцелуев. А, чувствуя себя Лондон, я представила, что у меня было также много парней и что я
давно уже умею целоваться — это добавило мне немного уверенности, и я делала то, что делала.
— Ну что, идем? — спрашивает подруга.
Я отрываюсь от Брэда и говорю подруге:
— Да.
Еще раз целую парня, — легко чмокнула его в губы — заливаюсь краской, улыбаюсь ему,
разворачиваюсь и ухожу.
Когда мы вышли за ворота школы, Лондон мне говорит:
— А ты просто молодец! — восхищается она. — Я не думала, что у тебя действительно
получится быть мной.
— Мне нужно выполнить это чертово желание.
— У нас впереди еще целый вечер, не облажайся, а то тебе придется целую вечность
притворяться мной. — Лондон легонько ударяет локтем мне в бок и подмигивает. Она была бы
рада, если бы я была, как она.
Мне приходит эсэмэска от Брэда: «Где и во сколько мы встречаемся?» Под диктовку
Лондон я ему пишу: «В клубе «Браймонт» в семь вечера». Затем смотрю время на мобильнике:
15:00.У нас есть еще четыре часа.
На мне короткое черное платье без рукавов и с небольшим бантом впереди, очень светлые
колготки и туфли на каблуке серебряного цвета. У платья ткань, мягкая, приятная, сделана из
бархата. Несмотря на то, что Лорен давно не надевала это платье, оно все равно пахнет ею. Мои
волосы разделены пополам и убраны за уши, хотя некоторые локоны все же выбиваются. Конечно,
подруга постаралась сделать из меня сексуальную штучку.
Лондон наносит мне на лицо тональный крем и размазывает пальцем.
— Как часто ты ходишь в клубы? И что он собой представляет, этот «Браймонт»? —
спрашиваю я.
— Увидишь, — отвечает она, игнорируя мой первый вопрос.
Лори обводит мне губы контуром и замазывает помадой. Затем лазурной подводкой рисует
мне стрелки, берет тушь и велит мне смотреть на неё и не дергаться. Я выполняю её просьбу. На
ней золотистое платье на бретельках, украшенное тысячами такими же золотистыми блестками,
темные колготки, отливающие изумрудом, и черные, бархатные танкетки.
— Вот, смотри. — Говорит она и тянет меня к зеркалу.
Мы выглядим шикарно, Лондон, правда, мастер своего дела. Не могу оторвать взгляда от
своих глаз – подводка синего цвета оттеняет их голубизну и делает взгляд глубже, я словно тону в
озере.
Мне приходит сообщение от Брэда: «Мы уже выходим».
— Они уже направляются в клуб, — говорю я Лондон.
— О’кей, я сейчас закончу, и мы тоже пойдем, — произносит она, поправляя макияж.
Мне из-за чего-то стало не по себе. Наверное, я струсила.
— Сейчас вернусь, — говорю.
Я сижу на унитазе и думаю. В тишине туалета сосредоточиться легче всего. Мир словно
встает на свои места. Я не могу отказаться от своей затеи, ведь я продержалась уже почти сутки, но
быть Лондон для меня очень сложно. Собственные мысли и действия пробиваются наружу. Платье
кажется мне очень коротким, если его еще чуть-чуть приподнять, то можно носить как футболку.
— Эй, ты там скоро? — Стучится в дверь Лондон.
Пописав, я вытираюсь и поправляю платье. Мою руки. Лондон все еще тарабанит в дверь, и
я её открываю:
— Иду, иду.
Мне кажется странным то, что Кристи еще не вернулась домой. А, может быть, у неё просто
дела? Я пишу сестре записку и с помощью магнита цепляю её на холодильник. Мы дожидаемся
такси, которое вызвала Лондон, а затем едем в клуб по названному адресу.
Сегодня пятница. Огромная толпа людей ждет своей очереди. Неоновая вывеска, висящая
над входом в клуб, приветствует всех, подмигивая. Вышибалы внимательно оценивают внешний
вид посетителей и решают, пустить их или нет. Музыка отдается эхом здесь, снаружи.
Мы идем сквозь толпу людей, ждущих в очереди, не обращая внимания на недовольные
возгласы. Это неправильно, но мне понравилось. Мы нарушаем правила! Кто-то кричит нам вслед:
— Эй, они без очереди, в очередь пусть идут!
Но сегодня мы великолепны. Нам можно все.
Вышибалы пускают слюнки, смотря на нас, и пропускают просто так, присвистывая и крича
нам вслед.
В клубе оказалось душно и накурено. Я никогда раньше не была в клубах. Музыка была
включена так громко, что у меня зазвенело в ушах. Я чувствовала биты клубняка где-то у себя в
горле, в ямочке между ключицами, и мне показалось это забавным. Словно мне снова пять лет, и я
протягиваю длинное «а», легонько хлопая по рту рукой, от чего звук получается прерывающимся.
В клатче, который я держала в руке, завибрировал телефон. Я получила эсэмеску от Брэда:
«Мы вас видим».
Оглядываюсь по сторонам, но никого не замечаю. Свет мерцает, по полу бежит прохладный
дымок, — видимо, здесь включена установка для спецэффектов — у сцены разноцветные лучи
проекторов освещают толпу.
— Лондон? — Зову подругу, но никто мне не отвечает.
Я кружусь на месте, смотрю в толпу и пытаюсь отыскать подругу. Чья-то рука ложится мне
на плечо, я вздрагиваю. Оборачиваюсь и вижу Брэда.
— Привет, — произносит он.
— Эээ, — я немного удивлена, — здравствуй.
Парень берет меня за руку и куда-то ведет.
— А мы куда? — спрашиваю.
Но он, наверное, не услышал — так громко включена музыка — и не ответил. А затем я
увидела темные кресла, заполнившие всю стену, кофейные столики и маленькие светильники на
них. Лондон и Трент сидели, обнявшись и держась за руки, они целовались и хихикали, что-то
рассказывая друг другу.
— Зачем ты ушла? — спрашиваю я её.
— Потому что Брэд вызвался проводить тебя, — ответила она.
Затем Трент что-то сказал ей, и она снова рассмеялась.
— Мы пришли сюда, чтобы сидеть или чтобы танцевать? — невозмутимо спрашиваю.