– Догадываюсь, – обрывает Марина, согласно кивая насчет предрассудков. – Не все утопленницы оказываются на дне по своей воле. Но она сама должна тебе рассказать. Это ваша история. Я могу только помочь тебе не сойти с ума.
Мы одновременно рассмеялись. Да уж, если бы я рассказал об этом Паше, он бы посоветовал в качестве помощи абонемент к психологу.
– Заходи, как все узнаешь. Придумаем что-нибудь.
***
Последний выходной, ночь и я – стою возле озера и жду, когда туманная дымка полностью покроет водную гладь. Романтично, если бы не встреча с покойницей.
– Привет, Саша.
Резко оборачиваюсь и непроизвольно улыбаюсь. Кажется, и я тоже начал что-то принимать.
– Любишь ты эффектные появления.
Настя смеется.
– Работа такая, я же все-таки дух.
Понимающе киваю.
– Выходит, все уже знаешь про меня, – и снова киваю. – И не боишься?
Вместо ответа хватаю холодную ладонь и тяну на себя, заставляя девушку снова оказаться в моих объятиях. Шепчу в волосы:
– Я и не боялся тебя, Настя. А теперь расскажи мне все. Как и чем тебе помочь? Как ты стала русалкой?
***
Настя не утаивает ничего. Делится своей историей, уделяя внимание даже мельчайшим деталям, которые могут нам помочь. И смеется, словно рассказ о ее смерти – это анекдот, случайная ошибка, что так часто происходят в жизни. Шла, упала, очнулась духом озера, если вкратце. А если чуть длиннее, то не шла, а бежала, не упала, а толкнули и задушили, оставив гнить на дне. Очнулась духом потому, что знала тайну, которую должна передать, и спасти родного человека.
Мы говорим до глубокой ночи, постепенно опускаясь на землю. Я расстилаю куртку и не выпускаю Настю из объятий, позволяя ей поудобнее устроиться в моих руках. Перебираю пальцами ее длинные волосы и вдыхаю запах цветов, что украшают ее голову.
– Сестра моя, – шепчет Настя мне в плечо, переходя со смеха на слезы, и я тут смахиваю пару капель, нежно проводя пальцем по щеке девушки. – Она еще не в курсе, но близка к разгадке. К тому же тело мое все еще не нашли, а полиция вот-вот закроет дело. Им-то что – важный человек отмахнется деньгами, и ладно. А то, что за этим человеком вереница трупов, по которым он идет за достижением своей не самой лучшей цели, – да ерунда!
– Нет, – серьезно отвечаю я. – Не ерунда, Настя, и мы оба это знаем.
Что случилось, мне тоже рассказали.
Оказалось, что жилой комплекс в этом районе не просто постройка. А прикрытие для отмыва денег. Строительство велось из самых дешевых материалов, а весь авторский надзор уже давно был куплен, и любые проверки владельцу земли были не страшны. Озеро тоже таило в себе немало секретов, и одним из них был склад ценных металлов, которые планировалось в будущем подпольно продать на черном рынке. Собственно, поэтому озеро собирались осушать.
– Я работала на этого человека. Следила за документацией и со временем заметила, что с бумагами не все в порядке. Задала вопросы, а мне сказали, что я слишком много спрашиваю и вообще лезу не в свое дело.
– Но тебя было не остановить?
Настя звонко рассмеялась и прижалась ко мне сильнее, чмокнув в щеку.
– Именно, Саша. Мы с тобой оба упертые. Начала разбираться, сравнивать графики и закупки. Поняла, сколько в действительности потратили на дом и сколько сложили в карман. А затем и вовсе наткнулась на документы об озере, где значилось, какое здесь хранится состояние. Я старалась делать все незаметно. Втайне делала копии, собирала пакет документов, чтобы отнести в полицию и не дать застройщику убить бесчисленное количество людей, которые решат приобрести квартиры в этом ЖК. Но, видимо, не стоило тогда спрашивать.
– Когда это случилось?
– В начале лета. Я задержалась на работе, чтобы сделать последние копии: планировала на этой же неделе сходить в отделение и передать им все бумаги вместе со своим заявлением. Уже успело стемнеть. Я думала, что одна в офисе, но за моей спиной вдруг резко закрылась дверь, а на шее сомкнулись грубые пальцы. Я все еще помню, как меня душили, – Настя дотронулась до бледной кожи и накрыл ее руки своими, нежно поглаживая хранящую воспоминания плоть. – Это было ужасно. Я боролась, но это было бесполезно и бессмысленно. Уже через пару минут я была мертва. Потом была ужасная темнота, холод, попытки докричаться до кого-нибудь или чего-нибудь в этой плотной толще небытия, и вдруг резкий свет, вода.