После того, как укол с обезболивающим был поставлен, Костя обратился ко мне.
- Смотри, - начал он, доставая что-то из сумки, - обработаешь рану, затем возьмёшь пинцет, - Костя откупорил бутылку и, обрабатывая инструменты, выложил их на чистое полотенце, разложенное на журнальном столике.
- Что ты несёшь? Какой пинцет, какой укол? Скорую вызывать надо! Я не буду…
- Будешь! Потому-что не сможешь держать Тимура, а я смогу. Скорая не успеет доехать, может быть слишком поздно. Надёжный врач уже в пути, приедет осмотрит, а сейчас нужно незамедлительно действовать! Смотри внимательно и запоминай, что я говорю! – Костя взглянул на меня сурово, не оставляя права на выбор, а я лишь непрерывно хлопала заплаканными глазами.
- Нащупаешь пинцетом пулю… - начал Костя.
- Как это, нащупаешь? Ковыряться в ране? Это же невыносимая боль, даже при наличии обезболивающего…
-Тьфу! Да что б тебя! Для этого я и буду держать Тимура, – свирепел мужчина, - нащупаешь, зажмёшь и вытащишь! Затем промой рану и зашей её, иглу и нить я обработал. Что тут сложного?
Что тут сложного? Что тут, мать его, сложного? Он что, издевается? Буд-то я каждый день занимаюсь починкой человеческих тел. Я нехотя потянулась к металлическому пинцету.
- Руки! – раздался звонкий хлопок, отвешенный Костей по моим рукам. – Сначала, обработай руки! Не, ну ты чем слушала? Реально проблемная!
Я сняла крышку с прозрачной бутылки и налила в ладонь.
- Мало! Лей еще! – командовал Костя.
- Да не ори ты на меня! Без того руки трясуться!
Пока я стояла с вытянутыми и обработанными руками, словно хирург перед операцией, Костя принялся обрабатывать рану.
- Бля! Ветер, твою жизнь! Можно как то нежнее? – возмутился Османов, когда Костя вылил на его рану этиловую жидкость. От резкой боли мужчина пришёл в сознание.
- Будет тебе нежнее, когда проблемная начнёт штопать…
Глава 5
- Ну что ты там ковыряешься? – негодовал Костя, всеми силами удерживая мечущегося в страшной агонии, Османова.
- Да подожди ты, подступиться не могу, соскальзывает! – я судорожно нащупывала пулю и целенаправленно углубляла пинцет. Руки тряслись, пальцы дрожали.
- Работай увереннее, не тяни время! – обеспокоенный состоянием Османова, поторапливал меня Костя.
И, правда, Тимур выглядел крайне ужасно. Липкая испарина проступила на лбу и в принципе покрыла всё тело. Кожа стала бледной, он то и дело терял сознание, а когда приходил в реальность, рычал и корчился от боли, словно раненный лев.
- Прости, извини, - шептала я, между делом поглядывая на мужчину. – Зацепила, вроде бы! – неуверенно предположила я.
- Ну, так вытаскивай! – скрепя зубами командовал Костя, - тебе еще рану зашивать!
Когда я вытащила пулю, сжимая её пинцетом, Костя с облегчением выдохнул и ослабил хватку.
- Ну, чего замерла? Обработай дыру и бери иголку!
Я послушно выполняла Костины указания, делала всё, как он говорил. Вытирая запястьем слёзы, я протыкала плотную кожу и ощущала, насколько туго входит иголка.
- Конец нитки оставь, не затягивай до конца! – подсказывал Костя, - вот, правильно! Да не бойся ты, не трясись, нажимай сильнее! Молодец, а теперь, - режь нитку и завязывай узел. Умница! Теперь начинай с начала, наложи еще пару швов!
Когда я закончила с кройкой и шитьём, в заключительный раз обработала рану. Я освободила руки от окровавленных инструментов и медленно сползла на пол с края дивана и закрыла лицо ладонями.
Костя отпустил отключившегося друга и принялся убирать созданный при операции хаос. Закончив с уборкой, он снова ушёл, унося за собой сумку.
- Хватит реветь, твоё хлюпанье и шмыганье, порядком раздражают! – я замерла, услышав хриплый и усталый голос.
- Тимур… - резко повернула голову и всем корпусом развернулась к обессиленному мужчине. – Как ты себя чувствуешь, Остахов?
- Хреново, проблемная! Но жить буду! – Тимур положил ослабленную руку на мою голову и, собрав в себе последние остатки сил, взъерошил волосы. Затем, он снова отключился, так и не успев убрать с моей головы обмякшую ладонь.
Я встала, поправила принесённое Костей одеяло и, уложила руку Османова в удобное положение. Убедившись, что всё более мене под контролем, подошла к окну. К дому подъезжали машины. Много машин. Затем, я смотрела, как выходящие из них мужчины, охватывают территорию, становясь у ворот, за воротами, у входной двери дома и, по итогу в самом доме.
Не поздновато ли спохватились, подумала я, кидая сочувственный взгляд на Османова.
Вскоре приехал врач. Он внимательно осмотрел обездвиженное тело Тимура и обратился к Косте.