Он попытался вспомнить, что же карлик хотел сказать ему перед смертью, но обрывки фраз не составлялись в логичную фразу. Было только ясно, что Омергейр был снова к чему-то причастен. Возможно, Хрут пытался сказать, что снова предал его, разболтав что-то прислужникам змеиного царя — чего-то такого Лейф всегда от него ожидал.
Но принцу не дали развить эту цепь рассуждений - он понял, что означали странные звуки, издаваемые тварью, когда увидел как к мосту со всех сторон приближаются зеленоватые, синеватые и нежно-сиреневые призраки, а судя по отдаленному пока что гулу вдали, вскоре к ним собирались присоединиться и более крупные создания. Но мост надежно защищал его от монстров, окутавшись пеленой зеленого света, и заключив Лейфа в светящуюся полусферу, так что твари не могли причинить ему ни малейшего вреда, хотя, как было видно сквозь прозрачную преграду, разделявшую их, некоторые подползали почти вплотную и пытались прокусить ее. Что же до призраков, то они кружились над мостом, создавая туманную завесу. Вдруг один из них отделился от общей пелены и подплыл вплотную к куполу из света, оказавшись прямо напротив лица мужчины. Тот остолбенел, чувствуя, как буквально прилипает к месту - ему в глаза смотрела Вендла, и если этот призрак реален, это может значить только одно. Обезумев от ярости и горя, он зарычал и принялся остервенело бить и пинать стенки купола.
Если Омергейр посмел уничтожить единственное по-настоящему дорогое принцу во всех девяти мирах создание, жить ему осталось совсем недолго. Лейф уже знал, что убьет его, отомстив за смерть любимой, но после этого и для него все будет кончено. Но сначала нужно убедиться, что это не ловушка и разобраться с королем змей. Тем временем, к мосту подбирались силуэты, которые очень походили на человеческие, только больших размеров. Лейф стал пристально к ним приглядываться, и каково же было его удивление, когда он увидел Регина, Бьёрна и других асов, идущих бок о бок в его сторону.
- Бьёрн! - воскликнул Лейф, не веря своим глазам. - Отец! - в этот момент он как никогда был рад их видеть. - Что вы здесь забыли? Как вы узнали об этом месте? - в его голове роилась целая куча вопросов.
Но вместо ответа, брат метнул в его сторону боевой топор. Ударной волной защитного купола топор отправило обратно, прямо в Бьёрна. Получив такой сильный удар, ас обратился в кучу каменной пыли.
- Понятно... - протянул Лейф, в голове которого стало все проясняться. - Здесь все ненастоящее, не так ли? - задал он вопрос в воздух, не особо надеясь, что кто-то ему ответит. - Хель с вами со всеми, - обратился он уже к ходячим статуям, чудовищам и прочим, - мне пора убираться отсюда.
Нога не перестала болеть, но было неизвестно, сколько охранное поле моста сможет еще продержаться, ведь оно начало понемногу пропускать летящие в принца орудия. Превозмогая боль, он пополз по мосту, который с каждым его движением начинал все сильнее раскачиваться. За его спиной то и дело раздавались шипение и хлюпанье, с которыми змеи выстреливали своими языками, схлестывавшимися над головой принца наподобие алых лент, и свист каменного копья отца, которым тот с завидным упорством пытался снести голову младшему сыну.
"Спасибо, папочка, я всегда знал, что ты меня любишь" - на бегу пронеслась в голове Лейфа горькая мысль, хоть он и осознавал, что жаждет убить его всего лишь статуя, а не сам отец. Но времени на подобные размышления у него не было, намного больше его занимали мысли, как побыстрее унести ноги от толпы чудовищ, с которыми он не готов был сейчас сразиться, но вот они определенно жаждали его крови: совсем близко и почти одновременно рядом пролетели языки двух василисков и злополучный топор. Но тут на его счастье мост кончился - всего несколько метров мощеной булыжниками дороги отделяли Лейфа от фигурных кованых ворот, за которыми виднелся замок из черного гранита - предполагаемая обитель Омергейра.
Кое-как встав на ноги и пробежав эти последние метры, принц с нечеловеческим усилием спрыгнул с моста, добрался до ворот, и упал на землю, готовый лишиться чувств.
***
Тем временем, царь змей закончил праздничные приготовления, и, стоя перед зеркалом в своих покоях, торжествующе улыбался своему отражению, ведь до осуществления его коварного плана оставалось лишь несколько часов. После этого, эта полоумная смертная будет принадлежать ему навеки, и он разделается и с ней, и с этим заносчивым принцем, который мечтает ее спасти, но придет слишком поздно - уж его милые создания, о которых он, Омергейр, заранее позаботился и оставил на его пути, встретят, как полагается. При этой мысли он довольно засмеялся и поправил платок на шее.