- О, с превеликим удовольствием, - выдохнула я с благоговением.
Омергейр вывел меня в центр зала, махнул рукой, и в то же мгновение чудесные звуки вальса заполонили помещение, а вокруг нас закружились призрачные пары, которых, в этом я могла поклясться чем угодно, раньше не было. Жених обхватил рукой мою талию и закружил по залу. Когда мы в очередной раз пронеслись по залу, какое-то смутное воспоминание кольнуло меня в сердце, появилось чувство, что кто-то, некогда очень близкий и значимый для меня, точно также когда-то кружил меня в танце. Но я выбросила эти мысли из головы, целиком растворившись в танце и поцелуях Омергейра, которыми тот принялся покрывать мое лицо.
Когда музыка остановилась, он плавно подвел меня к алтарю из белоснежного мрамора в середине зала, на который я до этого не замечала.
- Ты готова, мое сокровище? - прошептал мой жених.
От волнения, захлестнувшего меня, я не могла выдавить из себя ни слова, и поэтому просто кивнула.
- Тогда начнем! - воскликнул Омергейр, становясь напротив меня с другой стороны алтаря. Все присутствующие в зале повернулись в нашу сторону. - Я, Омергейр, повелитель этого королевства, и сегодняшний день, как вы все знаете, войдет в историю. Эта девушка, которая сейчас стоит напротив меня, - я почувствовала, как все взгляды устремились на меня, - Вендла, дочь Эйвина - станет сегодня моей супругой. По старинному и всем известному обряду, мне нужно четыре свидетеля, которые подтвердят, что наш брак будет законным, и заключенным, как полагает всем нормам и обычаям. Итак, кто согласится принять данную честь? - он обратил свой взгляд на гостей.
С одного из диванчиков поднялся высокий рыжий мужчина, одетый в кожаные доспехи, с волосами заплетенными в множество косичек:
- Мой старый друг Омергейр, я, Олаф, правитель Медвежьего королевства на юге Ванахейма, буду рад оказать тебе эту честь! Но для начала, налейте мне еще эля! - он громко захохотал.
После него вызвались еще один мужчина-воин из королевства дворфов, хрупкая волшебница, одетая в прекраснейшую серебристую мантию, настолько тонкую, что, казалось, она была соткана из паутины, и еще одна женщина, одетая в темную мантию с капюшоном, который доходил до самого подбородка, так что рассмотреть ее лицо мне не удалось.
Они встали по обе стороны алтаря: женщины рядом со мной, а мужчины рядом с моим женихом, и начали петь заклинание, которое должно было соединить меня и Омергейра навеки. Внезапно, женщина в черном плаще резко откинула капюшон, прекращая петь и прерывая обряд, и я вздрогнула, увидев шрам, пересекающий ее лицо - отметку пророчицы-вёльвы.
- Вендла, дочь Эйвина! Дитя мое! Ты совершаешь огромную ошибку. Если ты заключишь сейчас союз с этим человеком, ты похоронишь себя заживо.
- Что за чушь Вы несете? - воскликнула я в изумлении. - Какая-то сумасшедшая явилась на мою свадьбу, которая была предсказана норнами, и пытается мне доказать, что это ошибка? Да как вообще Вы смеете после этого называть себя прорицательницей?
- Если ты не веришь мне, как прорицательнице, так поверь мне, как своей матери! - женщина в отчаянии упала на колени передо мной, уткнувшись в край моего платья. - Я читала руны, они предсказывали тебе быть невестой великого принца, а не какого-то проходимца, который выдает себя за царя!
- У меня нет матери, - презрительно посмотрела я на нее, отталкивая от себя, - моя мать сбежала от семьи с другим мужчиной.
- Так вот что тебе рассказывал твой отец? - ее печальный взгляд вдруг стал колким. - Выставлял меня перед всеми потаскухой? В принципе, мне наплевать, считаешь ты меня матерью или нет, я знаю, что спустя столько лет я потеряла право ей называться, но я хочу оберечь тебя от огромной беды в первый и последний раз.
Я заглянула ей в глаза, в которых промелькнуло что-то мне давно знакомое, но тут же замотала головой, понимая, что такого не может быть. Тем временем, Омергейр стал заметно раздражаться:
- Что ты несешь, полоумная? - его фарфорово-белая кожа стала покрываться красными пятнами. - Тебе ведь известно, кто я, и что я могу сделать с тобой! Решила распрощаться с жизнью? - его желтые зрачки стали менять цвет сначала на зеленый, а потом на прозрачно-голубой.
- Я тебя не боюсь, царь-нага, - грустно усмехнулась женщина, - ты знаешь, ОН придет, и сведет с тобой счеты, как сделал однажды прежде.
- Ты мне надоела, - зевнул царь и одарил ее уничтожающим, в прямом и переносном смысле, взглядом.
Женщина стала медленно превращаться в камень, так и не выпустив из рук край моего подола. Мне показалось, что по ее щеке потекла слеза, когда она прошептала в последний раз: