Вымывшись, вытеревшись и расчесав волосы, я облачилась в новую одежду и вышла из бани чувствуя себя бодрой, отдохнувшей и голодной, как волк. К моей радости, по возвращению в дом меня уже ждала миска каши с мясом и кружка горячего топленого молока.
Я уселась на небольшой табурет рядом со средним братом, и все приступили к трапезе, так как ждали только меня. Мы весело болтали, уминая за обе щеки тающую во рту кашу. Вечно болтливый Вестель рассказывал мне о деревне, о матери и каких-то других пустяках. Скоро в разговор подключилась и сестра, которая тоже оказалась болтушкой, хотя и была более серьезной, чем ее младший брат. Вемунд же продолжал отмалчиваться, лишь изредка вставляя свои замечания в их рассказы, но улыбался довольно добродушно, как мне показалось.
Внезапно, до этого крепко спящий Лейф застонал, и Вендейль быстро метнулась к нему. Принц беспокойно заметался в кровати, и девушка приложила ему ко лбу холодный компресс. Резко открыв глаза, он уставился на нависшую над ним альвку, и внезапно улыбнулся:
- Моя любовь, - прошептал он, протягивая дрожащую руку, чтобы погладить ее по щеке.
Из моей руки выпала кружка с молоком, и с грохотом покатилась по полу, расплескав содержимое.
Я вскочила на ноги, едва не перевернув стол, а дальше все было, как в тумане. Кто-то из братьев, кажется Вемунд, пытался меня удержать, а я била его локтями, пиналась, кричала, порывалась надавать пощечин Вендейль, в общем, вела себя, как законченная истеричка. Прорвавшись наконец к двери, я ломанулась в нее, словно раненый сайгак, и выскочила из дома так стремительно, что амулеты над входом закачались и бешено зазвенели, а несколько штук даже упало на пол. Я понеслась вперед, не разбирая дороги и не обращая внимания на хлещущие меня по лицу и царапающие его ветки, цепляющиеся за длинную юбку репьи и попадавшиеся на пути лужи и коряги. В себя я пришла посреди какой–то поляны в абсолютно незнакомой мне части леса, с удивлением обнаружив себя лежащей в мягкой траве, впиваясь ногтями в землю и ломая их, с залитым слезами лицом, бешено колотящимся сердцем и рвущимися из груди рыданиями, больше напоминавшими глухой, надрывный вой раненого зверя. На душе было так мерзко и тоскливо, будто туда кто-то плюнул. Плюнул не чужой, до кого мне не было дела, а кто-то, без кого я не мыслила жизни. Я не понимала, откуда взялось это гадкое чувство, но оно будто пожирало меня изнутри. В разгар истерики, я ощутила прикосновение к своему плечу. Обернувшись, я увидела Вестеля, участливо что-то спрашивающего. Первым моим желанием было послать его ко всем чертям, но, в следующее мгновение я уже почему–то сидела уткнувшись перемазанным землей и травой лицом в его рубашку и хлюпала носом, а он гладил меня по спине, нашептывая на ухо что-то ободряющее.
- Ну что ты так, он же не специально, он просто в бреду, и мало что различает. Готов поклясться, он бы и меня назвал своей любовью, если бы я в это время дежурил у кровати! - пылко доказывал он мне.
- Да кто ему вообще дал право меня с ней путать? - рыдала я в его плечо, захлебываясь своей злостью и обидой на весь белый свет.
- И на сестру не злись, - не слыша меня, продолжал Вестель, - она не виновата, что так вышло. Я понимаю, что ты ревнуешь, но не думаю, что она хотела, чтобы так вышло.
Я собиралась завыть с утроенной силой, но за спиной раздался резкий звук, заставивший меня отвлечься, замолкнуть и насторожиться.
- Ты слышал это? - зашептала я охрипшим от рыданий голосом.
- Не переживай, в этой местности не водится ничего опасного, - ответил мне в тон альв, но его голос немного дрогнул, будто он был не до конца уверен в только что сказанном. - Кто там?
Из темноты позади нас вышел крупный силуэт, и по моему телу против моего желания пробежала дрожь.
- Это я, Вестель.
Я услышала, как юный альв шумно, явно от облегчения, выдохнул, и поднялся с земли:
- Так это ты, брат. Как ты меня напугал.
Я поняла, что это самый старший из альвов, только когда он подошел совсем близко к нам.
- У меня невеселые новости для всех, Вестель, так что отнесись к этому серьезно.
Чувствовалось, как юноша снова напрягся, мне даже показалось, что он побледнел, хотя в темноте это было плохо видно:
- Говори уже.
- Я прочесал весь лес, но так и не нашел следов матери... - печально произнес Вебранд.