- Тебя везде обыскались, а ты спишь, как ни в чем себе не бывало. Да еще и на кухне, будто самая простая девка. Господин уже весь дворец перевернул в твоих поисках. Говорила я ему, что ни к чему ты нам… - она уже бранилась, не обращая внимания на то, что я все еще тут, и слышу ее.
- Знаешь, когда я подожгу этот чертов замок, ты сгоришь в первую очередь, – отрешенно пробормотала я себе под нос.
- Очень смешно, - ответила она мне, но все, же умолкла.
Она волокла меня до той самой злосчастной столовой, в которой все так же невозмутимо сидел Омергейр со своей чашечкой чая. Он с ухмылкой посмотрел на взбешенную Ангу, тянущую меня к столу, будто тряпичную куклу.
- Пока вы, мой господин, переворачивали в ее поисках весь замок, она преспокойно рассиживалась на кухне в обществе кухарки! - заорала она, толкая меня в кресло так, что я ударилась об него ногой.
- Вот как? И что же ей там понадобилось? - иронически поднял бровь Омергейр, по-прежнему обращаясь исключительно к Анге и делая вид, что не замечает моего присутствия
- Всего лишь спокойно поесть, не видя постоянно перед собой кое-чью змеиную рожу, - подала я голос. Мне было плевать на последствия, хуже, чем сейчас, уже вряд ли будет. Но в этом я явно ошибалась, и осознала это, когда Анга внезапно подбежала ко мне, и стала насильно запихивать мне в рот булочку. Давясь и подавляя позывы немедленно выплюнуть все обратно, я кое-как, наконец, проглотила.
- Вот так-то лучше, - змеей прошипела мне в ухо Анга, - будешь знать, как не слушаться господина.
Сдерживаясь из последних сил, я непроизвольно подняла глаза на Омергейра, и вдруг… Вместо нового прилива раздражения, я испытала невыносимое желание броситься к нему, стиснуть в объятиях и никогда не отпускать. Впрочем, стоило мне опустить глаза, как наваждение тут же прошло, оставляя меня в полном смятении. Я вскочила и, не спросив ничьего позволения, унеслась в библиотеку, чтобы в одиночестве обдумать случившееся.
Библиотека… Мое единственное убежище в течении всех этих ужасных дней. Я упала на диван и бездумно уставилась в потолок. Стала рассматривать в миллионный раз украшающие его люстры, каждый кристалл и узор которых был знаком мне уже наизусть. Сейчас все свечи на них были потушены, что не особо меня удивляло, учитывая, что сейчас была только первая половина дня. Вечерами, когда их зажигали, свет отражался в хрустальных подвесках этих люстр и играл разноцветными огоньками на стенах. Сами потолки были украшены белоснежной лепниной. Я стала изучать переплетающийся орнамент-венок из оливковых ветвей, который служил своеобразным «гнездом» - из него брала начало люстра, что висела надо мной.
Интересно, многие ли девушки лежали на этом диване и смотрели в этот потолок, предаваясь невеселым, гнетущим мыслям? Вдруг, я ощутила новый прилив гнева, на этот раз вызванный ревностью и отчаянно замотала головой, прогоняя его.
Чтобы отвлечься, я решила взять что-нибудь почитать, и, лениво поднявшись, вытащила с первой ближайшей полки какой-то роман.
«Сегодня 15 апреля 1795 года…» - гласили первые строки мидгардского романа. Интересно, а какой сегодня день? Какой год? Сколько я уже нахожусь в этом замке взаперти? Я могла бы царапать каждый день на стенке, что за этажеркой, черточки, после перечеркивать их, когда их количество достигнет семи.… Подсчитывать дни.… Но что толку? Я ведь не в тюрьме.… Из тюрьмы есть выход, а отсюда нет.
Мне стоило принять брак с Омергейром, как само собой разумеющееся. И стать ему до конца своих дней чем-то наподобие очередной мебели, не имея прав на что-либо больше, чем этот самый диван, на котором я сейчас лежу, или стол, за которым я ем.
Решив не думать о грустном, я снова погрузилась в книгу. Как назло, я схватила роман о любви и теперь следила за развитием трогательной чувственной истории хрупкой француженки Мари и приезжего южанина Дамьена. Книга была перегружена излишне пошлыми романтическими деталями, но я проглатывала ее залпом, как единственную каплю влаги в пустыне. А потом, сама того не замечая, я стала представлять на месте главной героини себя, а на месте ее возлюбленного – царя.
«Со мной явно происходит сегодня что-то ненормальное» - думала я, в очередной раз проецируя происходящее в книге на себя, и все больше пугаясь этого. Но чем сильнее я пыталась выкинуть его из своей головы, где ему было совсем не место, тем больше меня захлестывала непреодолимая потребность в его обществе…
***
Тем временем, Омергейр нервно измерял шагами столовую, до смерти пугая Ангу, которой не было дано приказа уйти, и теперь ей предстояло выслушать порцию проклятий, которые, впрочем, не всегда адресовались ей.