Оставшееся расстояние он проскочил за считанные секунды, рыбкой перемахнул через обвалившуюся стену, вскочил, обернулся, вскидывая пистолет, но увидел…
Что басмачи почему-то уже несутся обратно.
А еще через несколько минут за ними мимо Лешки промчались всадники.
Родные, красные кавалеристы.
Алексей едва не прослезился от счастья. Он уже прикидывал, как умереть, а тут кавалерия из-за холмов, прямо как в дрянном вестерне.
— Значит, не пришло еще время умирать… — нервно хохотнул он.
А вот дальше все пошло не так хорошо, как хотелось. Басмачи боя ожидаемо не приняли, прибывшая помощь помчалась за ними. Сил практически не осталось, шатаясь как пьяный, Алексей побрел к своим. По пути остановился и машинально подобрал винтовки басмачей, которых перестрелял раньше. Но только пошел дальше, как услышал приближающийся топот копыт.
— Чтоб вас… — увидев несущихся во весь опор к нему двух всадников, Лешка бросил винтовки, быстро поднял руки и приготовился к сложностям. Догоняли свои, но обнаженные клинки в их руках прямо намекали, что лучше перестраховаться. Алексей по своему опыту прекрасно знал, что в горячке боя может случиться что угодно.
— Стоять, мать твою! — чернявый красноармеец осадил в последний момент своего жеребца, едва не сбив Лешку с ног. — Стоять, блядина!
— Руби гада! — серьезно посоветовал второй, презрительно кривя губы. — Руби сучью жопу!
— Ослепли? — процедил Алексей. — Свой я. Красноармеец Турчин.
— Сво-ой? — озадаченно протянул чернявый. — А чего здесь шастаешь?
— Дезертир! — зло хмыкнул щуплый и белобрысый красноармеец. — Сбежал и спрятался, а когда увидел, как мы басмачей прогнали, решил вернуться. И винтари подобрал, чтобы поверили. Руби его, Васька, руби, говорю.
Алексей едва не бросился на него от злости и тихо процедил.
— Руби, сучий потрох. Своих рубить вы мастаки.
— Ах ты, сука!
Свистнула нагайка, плечо Алексея обожгла свирепая боль.
— Обожди Ваньша, — чернявый загородил своим конем Лешку. — Сначала разберемся, что-то с этим мальцом непонятно. Пусть командир по нему решает. А ты пацан, давай винтари сюда, да не вздумай рыпаться, враз порубим.
— Сука он, точно говорю! — с обидой выкрикнул белобрысый. — Вот увидишь!
Лешка молча пошел к обозу, но руки опустил, несмотря на то, что еще раз приласкали нагайкой. Злость поутихла, осталась только досада на себя, за то, что переоценил свои силы и вообще, просто из-за дурацкой ситуации.
Навстречу выбежала Гуля, с разбегу повисла на нем и счастливо запричитала:
— Лекса!!! Живой, я знала, я знала!
— А ну погоди девка! — бросил белобрысый красноармеец, властно махнув нагайкой. — А ну отвянь от арестованного! Живо, сказал.
— Что ты сказал? Кто арестованный? — Гуля яростно накинулась на него. — Ты знаешь кто это? Да он нам всем жизнь спас! Что ты такое говоришь, ишак облезлый?
— Ты кого арестовал сопля? По сопатке не хочешь? — подбежавший Костик презрительно прищурился. — А ну отпускай Лексу, иначе наплачешься!
— В чем дело? — властно бросил подошедший Иван Сидорович. — Кто арестованный? Турчин? Да я вас сам арестую. Контрреволюцию устраивать вздумали? Своих арестовываете? Фамилии, кто командир?
Красноармейцы явно растерялись.
— Но мы его там поймали…
— Что он там делал, не вашего ума дело, — жестко отрезал партиец. — Я секретарь партийной организации Канда Иван Степанович Сидоров. Немедля доложите свои фамилии и кто командир? Я немедленно сообщу о вашем самоуправстве по инстанции…
По итогу, Алексея отбили, но прийти в себя он толком не успел.
— Кто командовал обороной? — с белоснежного жеребца ловко спрыгнул весь затянутый в ремни крепыш. Из козырька фуражки выбивался шикарный чуб, а вот лицо, даже неприятным назвать было нельзя — какое-то безжизненное, с застывшей на нем жутковатой гримасой.
Да еще по его тону сразу стало ясно, что ничего хорошего этот вопрос «командиру» не несет.
Алексей сделал шаг вперед.
— Исполняющий обязанности командира отделения красноармеец Турчин…
Чубатый нахмурился.
— Ишь как, падла чубатая, зырит! — ахнула какая-то баба из обоза. — Видать начальник!
— Не замай пацана! — гаркнули басом из толпы.
Сразу поднялся возбужденный гомон.
— Знаешь, как он из кулемета садил?
— А где вы были, когда они здесь за нас умирали?
— Онени эшак сиксин, начальника! Не трогать батыр молодой!
Лешка молчал. Ничего хорошего он не ждал, но и за собой никакой вины не чувствовал.
— Если бы не он, нас бы уже размотали! — Иван Сидорович заступил собой Лешку. — Я секретарь партийной организации Канда! Я все изложу в докладной!