Расстояние медленно сокращалось.
Триста метров, двести пятьдесят, двести…
«Сучьи дети! — спокойно подумал Лешка. — Выхода другого нет — только стрелять. Отцы командиры вначале поймут, похлопают по плечу, одобрят, о потом тот, кому понадобится меня взять за жопу — скажет, что я стрелял по мирняку, да еще напомнят — решение принимали не командиры, а именно ты — нелюдь и зверь. Все они, твари, одинаковые, что в начале двадцатого века, что в двадцать первом…»
Клацнул переводчик на одиночные выстрелы, Алексей тщательно прицелился, но потом решительно вернул автоматический огонь и дал три коротких очереди прямо под ноги людям.
Перед шеренгой вспухли фонтанчики земли и камешков, несколько человек упали, но потом вскочили и, вместе с остальными, с воплями понеслись назад. Басмачи секли людей плетками, пробовали остановить, стреляли, но остановить их не смогли и тоже поспешно откатились назад. Вдогонку басмачам несколько раз громыхнул пулемет китайца, и на выгоревшей земле распласталось трое трупов в папахах и…
Тот самый старик в вылинявшей повязке на голове. Он лежал неподвижно, распластав руки, хорошо было видно, как поднявшийся ветерок шевелил пряди его седой бороды…
— Я не хотела… — тихо сказал Жень. — Не долсен была…
— Это не ты, а я, — так же тихо ответил Алексей. — Он упал сразу после того, как я выстрелил. Может… пуля ушла в сторону, так бывает. А может… просто сердце не выдержало…
Попробовал прислушаться себе, но понял, что не чувствует ничего: ни злобы, ни отчаяния, вообще ничего — только мертвую, звенящую пустоту.
Больше попыток атаковать под прикрытием гражданских басмачи не предпринимали.
Помощь все так же не появлялась. Лешка злился, но при этом прекрасно понимал, что между ним и расположением своих больше полутора сотен километров, к тому же, советских войск в Туркестане очень мало для такой огромной местности. Но, все же, не злиться не мог.
Китаец, было, опять принялся болтать, но Лекса посмотрел на него так, что Жень сразу заткнулся. Петухов больше не вставал, лежал как труп, хотя, все-таки, едва заметно дышал — было очень похоже, что он впал в кому.
Стремительно темнело, жара отступила окончательно, но внизу поднялась жуткая какофония из хрипов, чавканья, визгов и воя — к трупам стянулись все падальщики в округе и теперь увлеченно дрались за мертвую плоть. Алексей потихоньку зверел, прекрасно понимая, что следующий раз басмачи атакуют ночь, а на фоне такого гама расслышать их будет невозможно.
На небе начала проявляться огромная, ослепительно яркая луна, Алексей приободрился, но почти сразу ее начала затягивать большая туча.
— Чтоб тебя раскорячило, сучье вымя… — Лекса немного поругался вслух, попутно поразмыслил, натянул на себя маскхалат, а потом забрал у китайца его гранату и достал свою, вместе с моточком телефонного провода, который выпросил у телеграфистов.
Решение напрашивалось само по себе — пока не поздно, попробовать поставить растяжки, тем более, граната Милса по способу инициации и конструкции почти ничем не отличалась от родной «лимонки». Понятно, басмачи пристально наблюдают за склонами, но, при некоторой доле везения, все должно будет получиться. Быстро наступающая темнота способствует, а шум прекрасно скрывают беснующиеся падальщики.
— Куда соблалася? — китаец вытаращил на него глаза.
— Вниз, поставлю мину, — попробовал отбояриться Лешка, но Жень не отстал.
— Мину? Какая мина?
— Такую… — Пришлось коротко объяснить задумку.
Китаец попытался расспрашивать, но, увидев перед носом кулак, благоразумно замолчал.
По традиции посидев несколько секунд, Лешка выполз из пулеметного гнезда. Из оружия взял с собой только кинжал, посчитав огнестрел лишним.
Острые камешки больно царапали кожу даже через одежду, но Лешка уже полз, изгибаясь ужом между каменных обломков.
«Мин нет, беспилотников с тепловизорами тоже… — повторял он про себя как мантру. — И не скоро появятся, а сраные басмачи в темноте видят точно как я, то есть, чуть больше чем нихрена…»
Найти намеченные места для растяжек оказалось неожиданно сложно — все вокруг окутала сплошная чернота. Чертыхаясь про себя, Лекса осторожно сел на корточки и принялся осматриваться.
Через пару минут удалось сориентироваться, Лекса снова скользнул в темноту и сразу же нос к носу с кем-то столкнулся.
Все случилось автоматически, Лешка коротко и резко три раза ударил ножом неизвестного, зацепил свободной рукой его за одежду, затем повалил, наощупь пытаясь передавить громко булькающему врагу предплечьем шею. Но добить не успел — кто-то тяжелый и большой врезался ему в бок, а потом навалился сверху, но, по счастливой случайности, сам наделся на клинок.