Лешка прикрыл глаза от солнца и обмер, когда увидел, как по той же осыпи к ним поднимаются цепочкой басмачи.
— Два… — машинально зашептал Алексей, — три, четыре… пять…
Басмачей оказалось семь, все в косматых папахах, халатах, при винтовках и саблях. Шли они след в след, словно им кто-то указал путь. Намерения тоже не составляли секрета — они шли за женщинами.
— Кобылья срака… — ругнулся Лешка, подтянул к себе карабин, лязгнул затвором, загоняя патрон в патронник и, вдруг, понял, что патронташ он забыл с собой взять. Весь наличный боезапас составлял всего пять патронов в магазине.
— Чтоб тебя… — Лекса прикусил губу.
Разум подсказывал, что спрятаться в лесу будет гораздо безопасней, но долбившая по мозгам лютая злость требовала крови. Как можно больше крови.
— Что тут… — горячо задышала ему в ухо Гульнара и сразу же ойкнула, разглядев погоню. — Ой-е-е…
Лешка перевернулся на спину и строго приказал.
— Слушай меня! Бери баб и в лесок, а я останусь и прикрою. Не боись, слажу, задержу. Ежели по-другому, вместе, не успеем, догонят. Поняла? Прямо сейчас уходите.
Он ожидал в ответ отказа, уже приготовился уговаривать, но Гуля неожиданно кивнула.
— Как скажешь, Лекса. Верю тебе, обязательно сладишь.
Чмокнула его в щеку и убежала.
— Етить… — восхищенно прошептал Лешка, глядя ей вслед и прижимая ладонь к месту поцелуя. — Огонь деваха…
Но тут же спохватился и перевернулся обратно на живот. Решимость уничтожить погоню стала еще сильней. Задача на первый взгляд казалась несложной — Алешка стрелять умел и любил, а бандиты просматривались, как на ладони. Однако, количество патронов прямо намекало, что задача гораздо сложней чем казалась.
Повинуясь странному наитию Лекса лег на бок и развернул сверток. На бараньей шкуре лежала шашка в потрескавшихся от времени кожаных ножнах с серебряным прибором: устьем, двумя обоймицами и наконечником.
С легким щелчком клинок вышел из ножен.
Лекса видел эту шашку только издалека, в руках дядьки Михея и сейчас невольно залюбовался. Длиной почти в метр, слабоизогнутая, метал мелкого дамасского узора, под обухом два дола, с рукояткой покрытой удивительно красивой резьбой из растительного орнамента — оружие выглядело хищно и злобно, словно застывшая змея.
— Кровопивица… — ласково прошептал Лешка и испуганно оглянулся, по инерции испугавшись дядьки Михея.
А потом, внезапно поняв, что Михея Егорыча, скорее всего, живым уже не увидит, сквозь зубы завыл как волк и твердо пообещал себе взять за него кровь, чего бы это ему не стоило.
Тем временем, до стоянки уже осталось всего около сотни метров — басмачи поднимались быстро и уверенно. Вдобавок Лешка разглядел среди них Азиза, местного охотника, кривоногого приземистого мужичка из соседнего кишлака, привозившего в расположение дрова и мясо. Скорей всего, он и вел погоню.
— Тебя первого… — тихо шепнул парень и приник к прицелу.
Мушка качнулась и легла Азизу на грудь. Алексей выдохнул и плавно потянул пальцем спусковой крючок. Никакого волнения он не испытывал, все чувства забивала холодная и расчетливая злость.
Звонко хлестнул выстрел, душман ничком сунулся в камни и начал сползать вниз.
Бандиты быстро сориентировались и начали разбегаться в стороны, в ответ застучали винтовки.
Лязг затвора — выстрел. Второй опрокинулся навзничь, выронив длинную винтовку.
«Манлихеровка» ткнулась в плечо прикладом еще раз — с третьего слетела папаха, а сам он ткнулся головой в щебень и застыл.
— Три! — злорадно прошептал Алешка, выцелил четвертого, пытавшегося спрятаться за валуном и радостно выдохнул: — Четыре!!!
Пятого пришлось искать, душманы уже успели расползтись и спрятаться.
— Да где же вы, черти… — Лешка перебежал на другую позицию, торжествующе ухмыльнулся, разглядев затаившегося в камнях врага, выстрелил…
И промазал. От перевозбуждения дрогнула рука — душман бросил винтовку, юркнул в сторону и, согнувшись в три погибели, понесся словно гонный козел вниз.
— Бесья напасть! — ругнулся Лекса, аккуратно отложил карабин, взял шашку и юркнул под скалу, гадая с какой стороны подберутся враги.
Долго ждать не пришлось, уже через пару минут послушался приближающийся шорох камешков.
Алексей никогда в жизни никого не рубил, только тренировался на лозе и набитом соломой чучеле, но каким-то странным образом сейчас чувствовал себя словно родился с клинком в руке.
Из-за валуна показался ствол винтовки, в нос шибануло смрадом протухшего бараньего жира и застарелого пота.