К счастью, никто повторно отправлять погоню не стал, Очень скоро солнце встало в зенит, все вокруг поглотила дикая жара. При душманах нашлась вода, но долго торчать в горах не пришлось, банда неожиданно ушла — Лешка ясно видел шлейф пыли за ними. А потом прояснилась причина бегства — показался возвращающийся эскадрон.
Алексей немедленно отдал команду сниматься с места — в душе теплилась слабая надежда, что дядька Михей все еще живой.
Трофеи распределил по личному составу, а сам потащил сразу четыре винтовки. Возражений не последовало, если в начале побега женщины воспринимали Лешку как зарвавшегося мальчишку, то сейчас слушались беспрекословно.
Спускаться оказалось гораздо трудней, но все благополучно справились. Лекса ожидаемо обогнал всех и припустил к крепости. Пробрался сквозь пролом в стене и замер за углом казармы услышав голос Пашки Бодина.
— Дык, как налетели… — сбивчиво частил Бодя. — Ворота взорвали. Почитай и боя никакого не было. Дядьку Михея в плен взяли, а потом порешили. Я все видел, через окошко в кутузке. Он руки поднял, а они его рубить. Эх, не смог помочь, запертый ведь. Иначе как дал бы, не в жисть не сдался бы.
Сухой голос комеска задал вопрос:
— А как тебя не тронули?
— Дык, я ж в кутузке… — виновато отвечал Бодя. — Они туда и не сунулись, а я залег.
— Где женщины?
— Не знаю… — Пашка запнулся. — Видать забрали их.
— А Турчин?
— Этот щенок лахнул через забор и был такой… — глумливо затараторил Бодя. — Только услышал, что душманы близко. Сам видел! Ей-ей, видел. Говорил же, нехлюй, выблядок никчемный. А можыть он и навел.
У Лексы от такой подлости свело скулы.
— Какая мразь… — ахнула за его спиной Татьяна Владимировна и выбежала к красноармейцам.
— Танюша! — Казанцев попытался обнять жену, но она его оттолкнула и принялась бить Пашку ладонями по щекам.
— Мразь, ублюдок! Да как ты посмел! Этот мальчишка сражался один с десятью, а ты… ты, что сделал? Своими руками убью…
Алексей вздохнул и вышел из-за угла, следом за ним появились подопечные.
Во дворе наступила мертвая тишина, все смотрели на Лешку и остальных, словно на живых мертвецов.
Леха помедлил пару секунд, разглядел тело, вокруг которого стояли красноармейцы и молча пошел к нему. Все без слов расступились. Лекса сбросил винтовки и сел рядом с Михеем Егорычем.
Казак лежал на спине, широко раскинув ноги, все тело было исполосовано саблями, а голова превратилась в кровавое месиво — скорее всего ее разбили прикладами.
Лешка снял с шеи дядьки Михея окровавленную ладанку, а потом заметил, что мертвый что-то сжимает в кулаке правой руки. С трудом разжал закоченевшие пальцы, вытащил из ладони рукоятку шашки и протянул ее комеска.
— Бился до последнего, пока шашка не сломалась… — голос Лешки зазвенел от ярости. — Видите кровь вокруг? Это не Михей Егорыча. А своих мертвяков банда забрала с собой. Видите, волочили.
— Кому вы верите? — заорал Бодя. — Этому выблядку… — он сорвался на фальцет, заткнулся и опустил голову.
— Помощник ездового Турчин по приказу Матвей Егорыча увел нас в горы, — тихо заговорила жена комеска. — А потом он сам встретил погоню. Четверых застрелил, а двоих порубил. Вот, мы винтовки принесли. И все остальное.
— Так и было! — эхом повторили Гуля, Люба и Варя. — Да, да, спас всех нас.
— А она предупредила, — Татьяна Владимировна приобняла Гулю. — Только благодаря ней мы выжили. Этой девочке уже нельзя к своим в кишлак, так что останется у нас, помощником фельдшера. Буду учить ее.
Она строго посмотрела на мужа. Комеска кашлянул, кивнул и севшим голосом скомандовал:
— Становись.
Топая сапогами красноармейцы выстроились в шеренгу.
Казанцев подмигнул Алексею и без злобы в голосе прикрикнул:
— Красноармеец Турчин, а вам особая команда надо?
Лешка, не веря своим ушам стал в строй с краю.
Комеска обвел взглядом подчиненных, а потом строго приказал:
— Писарь! Внести красноармейца Турчина в список строевого личного состава эскадрона…
Глава 3
Слегка вразнобой грохотнул залп, потом второй и третий. Наступила мертвая тишина, которую нарушил голос комиссара.
— Мы не позволим националистическому контрреволюционному отродью диктовать нам условия! — и без того могучий голос комиссара эскадрона Баронова Бориса Борисовича налился силой, став похожим на рев бешеного медведя.
Комеска Казанцева личный состав справедливо побаивался и уважал, а вот комиссара красноармейцы откровенно недолюбливали, в основном за иудейское происхождение. Все знали, что изначально он не Баронов, а вовсе Борух Борухович Барон. У людей просто срабатывала врожденная и извечная неприязнь к евреям. В стиле: мама, папа и дед их не любили, какого лешего я буду любить?