Нил изо всех сил старалась сохранять непринуждённый вид. Что с каждой новой мыслью и каждым новым вопросом становилось всё сложнее. Будь спокоен, даже когда связан – это даст сто очков в твою пользу в глазах противника.
– Конечно. Завтра еду за Нобелевской, – она демонстративно пошевелила руками в стяжках.
Молодой человек – человек? – мягко улыбнулся и поднялся на ноги. Нил не показалось: его волосы имели светлый металлический оттенок, ставший более тёмным из-за неправильного освещения.
– Я бы предложил тебе просто честно ответить на мои вопросы, чтобы мы могли разойтись каждый в свою сторону ещё до конца ночи. Но мне кажется, ты не поддержишь такой скучный вариант.
– Ну почему же? – Нил пожала плечами. Хорошо, руки за спиной – не видно, как дрожат. – Вариант как вариант. Вполне себе неплохой. Да и я уже отвечаю – вполне себе честно. Разве нет?
– Ты что-то нашла в образцах?
– Неправильный вопрос. Спроси, чего я НЕ нашла.
– Чего ты не нашла? – копируя её тон, послушно спросил светловолосый.
– Нормального уровня гемоглобина. Зато нашла какую-то неправдоподобную форму анемии. Если в одной из этих пробирок была твоя кровь – тебе бы в онкологию бежать, теряя кеды, родной.
– Ещё что-нибудь интересное?
– Телесные жидкости для юного биолога – вообще кладезь интересностей, – огрызнулась Нил, не успев прикусить язычок. Тупые шуточки, приводящие к мордобою – можно сказать, её второй конёк.
Светловолосый снова усмехнулся – и снова без грамма видимого раздражения. Приблизившись, он наклонился к ней, опершись ладонями на её бёдра – без намёков, без грубости, будто бы просто чтобы удобнее было смотреть ей в глаза. Нил отметила три вещи. Во-первых, глаза у светловолосого имели цвет старого потемневшего серебра. Во-вторых, ни в руках, ни на поясе, ни в карманах не было видно ножей, крюков, паяльников – никакого орудия пыток. И в-третьих, от ладоней, упиравшихся ей в бёдра, исходил совершенно неестественный холод.
– Ты уверена, что хочешь задержаться здесь дольше необходимого?
Нил против воли сглотнула.
– Ну а что? Ты симпатичный, я не замужем...
Улыбка светловолосого вдруг потеряла прежнюю мягкость, и Нил поняла, что это и был тот самый важный момент, когда точно стоило прикусить язычок.
– Как пожелаешь.
5.
Грёбаный стул. Грёбаные стяжки. Грёбаный город! Будь проклят день, когда ей пришло в голову снова сунуться в этот гадюшник! Ни ногой сюда больше, ни пальцем ноги! Только бы выбраться…
Вокруг царила удушающая тьма. Уходя, бледномордый ублюдок выключил свет. Нил рванулась снова – и снова едва не взвыла. Запястье правой руки отзывалось взрывами боли на малейшее движение. И можно биться об заклад, если она разденется – на теле не найдётся ни одного синяка. Ни на выбитых суставах, ни на растянутых связках, ни на одном сантиметре кожи, которого коснулся этот выродок.
Интересно, где он сейчас?
Неважно. Куда важнее вырваться из этого долбаного подвала. Окна здесь не было (или его хорошо замаскировали), только дверь в левом дальнем углу – та самая, замеченная ею ещё вчера.
А ещё минуту назад Нил слышала будильник на своём телефоне – сейчас он лежал где-то на столе. Пробило восемь вечера. И если она всё поняла верно, как только солнце окончательно сядет…
– Чтоб ты, тварина, удавился, – прошипела Нил, рванувшись в который раз.
Нет, она здесь не останется. Порвёт остатки связок, вывернет остатки суставов, пусть хоть все жилы полопаются – но она не останется здесь ещё на одну ночь.
Заваливаться набок без толку – хомуты привязывали руки к прутьям в спинке стула. Выломать прутья возможности тоже не было – слишком болели руки. Как и ноги, теми же пластиковыми стяжками пристёгнутые к ножкам. Попробовать добраться до стола вместе со стулом и поискать что-нибудь острое? Идея неплохая, только чем это острое потом держать? Зубами? Зубами ни до рук, ни до ног не добраться.
Мать твою…
Раздался знакомый дребезжащий звук. Телефон. Беззвучный режим. В такой тишине он казался грому подобным. Не дай бог кто-нибудь стоит за дверью. Нил задёргалась с утроенной силой. Адреналин от мысли, что телефон сейчас перебудит всё живое в радиусе десяти метров и в комнату сбежится ещё чёрт знает кто в чёрт знает каком количестве, заставил её сражаться со стяжками так яростно, будто от этого зависела её жизнь.
Хотя почему "будто"?..
Внезапно от очередного рывка одна из стяжек на руках с громким щелчком лопнула. Не выдержала застёжка. Нил попыталась освободить оставшиеся конечности –… бесполезно. Ладно. Одна свободная рука – уже лучше, чем ни одной. Кое-как добравшись (допрыгав?) до стола, она принялась судорожно шарить по нему в поисках чего угодно, способного перепилить тонкий пластик.