– Ты выбил из меня всё, что мог!
– Я в этом не уверен.
Всё ещё вжимая её в стену, он наклонился, будто собираясь поцеловать. Издевательский жест, очень в духе выродков вроде него. Едва подумав об этом, Нил сморщилась, замотала головой, когда почувствовала ледяные, будто с сильного мороза, губы на своей шее. И в следующую секунду отчётливо осознала, что произойдёт дальше.
Он её убьёт. Просто загрызёт прямо здесь, на пороге единственного места, где её способны защитить. Вырвет зубами глотку и оставит подыхать, как задавленную мышь. И ему вполне хватит на это и силы, и долбанутости. И то, и другое она уже успела ощутить на собственной шкуре.
Паника подкатила к самому горлу, лишив способности просить, молить, кричать, говорить вообще. Нил продолжала вырываться, но лишь рефлекторно. Внимание всего её существа сконцентрировалось на том месте, к которому прижимались зубы твари.
Ты же сказал "жду тебя", Линарх, хренов ты…
Тупая боль от медленно вжимающихся в её плоть зубов сменилась болью жгучей, ввинчивающейся глубоко в сосуды, растворяющейся в потоке бешено мчащейся по телу крови. Конечности свело спазмом. Ужас от осознания собственной беспомощности, неспособности сделать хоть что-то для своего спасения едва не сводил с ума. Это чувство – ужас – оказалось настолько мощным, что Нил не сразу заметила, как оно заслоняет собой все прочие. Как притупляет боль, как не даёт сосредоточиться.
Сосредоточиться… на чём? На чём-то стоило…?
Ах, да. Это далёкое, едва заметное ощущение – покалывание под кожей головы. Лёгкое давление, как когда ощущаешь чей-то слишком пристальный взгляд.
Как когда кто-то пытается рыться у тебя в подкорке, и ты совершенно случайно замечаешь это.
"Расскажи мне".
Нет. Нельзя, ни в коем случае, нет. Запереть, запрятать, растворить, распылить по всему сознанию.
"Почему?"
Опасно. Очень. Раскрыться – значит убить себя, умереть прямо здесь.
Но она ведь уже умирает, нет? Медленно проваливается в бездонную темноту чужого разума, побеждённая грубой силой, подавленная чужой волей.
"Расскажи мне. И живи. Расскажи".
А что рассказать? Нил начала забывать, кто она, что она, чем занималась, где находится… Что-то там было. Что-то такое, далёкое, что-то в тени. Что-то о крови. Что-то о силе. Что-то о власти, о прибыли…
Кровь и власть. Кровь и прибыль.
Рывок. Тупая боль, казалось, уже отступившая, окатила волной от раны на шее до самого сердца к кончикам пальцев. Опора пропала. Давление пропало. Нил повисла в пространстве, невесомая, будто листок на ветру. Её подхватили. Удержали. Тепло – жар, живой жар, живые тёплые руки. Она хотела что-то сказать владельцу этих рук. "Где тебя носило, скотина ты безответственная…" Но усталость, накопившаяся за эти две чудесные ночи, наконец взяла своё. Нил отключилась.
Кровь и власть. Кровь и прибыль.
Вот оно как. Власть и прибыль. Чудесно.
Внезапно его рванули назад. Оторвали от добычи, отбросили. Светловолосый невольно зарычал.
Перед ним стоял Линарх. Едва вернувшийся с рейда, судя по одежде, он придерживал обессилевшую девушку одной рукой и протягивал к нему вторую, готовый отразить нападение.
– Всё. Хорош.
Кровь и власть. Кровь и прибыль.
Кто-то решил подзаработать на его крови. Кто-то явно не знал, чью кровь собрался для этого использовать. Серый снова тихо зарычал:
– Уберись с моей дороги.
– Я сказал, всё.
– Ты не хочешь со мной ссориться.
Глаза, смотревшие на светловолосого из-под густых каштановых бровей, горели изнутри янтарными искрами.
– Нет. Но её ты не получишь.
– И ты намерен меня остановить?
– Что такого она тебе сделала?
– Изучала мою кровь. Пыталась на ней заработать.
Линарх помолчал. Ему явно хотелось оглянуться на девушку, но он боялся выпустить из виду рассерженного противника.
– Она ничего не сделает. Даю слово. А моё слово для тебя кое-что значит, ты сам говорил.
Необычно яркие янтарные глаза смотрели на светловолосого твёрдо, но без агрессии, без вызова. Нос едва заметно морщился. Казалось, будь у Линарха уши немного другой формы – он бы по-волчьи прижал их к голове.
Серый долго молчал, глядя то на него, то на его пребывающую в беспамятстве подопечную. Взвешивал все "за" и "против". Кипел от желания закончить начатое и ещё больше – от осознания, к чему это приведёт. Ему тоже не хотелось ссориться: Линарх был слишком полезным знакомым. Насколько эта польза перевешивала риск? И насколько рискованно оставлять в живых девчонку, которая…
– Она ничего не сможет, – негромко повторил Лин. – Ни изучить, ни заработать. Я знаю, о чём говорю, я пробовал. Оставь её. Под мою опеку и ответственность.