Удар, удар, удар. Тело тяжело дышало, подрагивая, как старая кляча от непосильного труда. Тело с трудом удерживало равновесие, двигаясь по раскаленной палубе между зияющими отверстиями, на него некоторых из которых была адская домна, а на месте других — клочья неба. Тело отказывалось бороться дальше. Даже будучи моложе и сильнее его старого тела, брошенного на Ближней Даче, оно все равно не могло состязаться с Лучшей Ученицей Принцессы Селестии.
— Прими дружбомагию, — вкрадчиво сказала Твайлайт Спаркл, дружелюбно ему улыбаясь, — Тебе не за что больше сражаться. Ваша поннивилльская ячейка разгромлена. Эппл Джек схвачена и дает показания. Флаттершай тоже в тюрьме. Рэйнбоу Дэш окажется в кандалах очень скоро. Ну а Пинки мы найдем, это будет совсем не сложно. Мне даже жаль их. Они долгое время были мне полезны. Но я готова простить тебе их утрату, если ты присоединишься к Принцессе и станешь аликорном. Подумай. Подумай, Сталион.
— Я подумал… — воздух из легких рвался с хрипом, оставляя на губах медный привкус крови, — Вот мой ответ!
Последний его выпад отбил бы и ребенок. Золоченый клинок с легкостью принял его удар и отвел в сторону. Старые кости заскрипели, жилы загудели, как стальные тросы, удерживающие предельное напряжение.
— Жаль, — вздохнула Твайлайт Спаркл, — Очень жаль. Твое упрямство погубит тебя, Сталион… Но это твой выбор. И я его уважаю.
Боль.
Боль захлестнула его с головой, как океанская волна захлестывает бумажный кораблик. Золоченый клинок мелькнул размытым пятном, скользнул к земле, резко повернулся…
Сталин увидел, как его собственное правое копыто отлетает в сторону, оставляя на закопченной и раскаленной палубе отвратительный багровый след.
Он пошатнулся. Боль. Слишком много боли для старого тела. Очень упрямого, выносливого, но все же смертного. Горящий «Пони темный», кренящийся на бок, вдруг стал необычайно далек. Как черно-белая картинка в распахнутой на коленях книжке. Он вдруг снова увидел московскую метель и злых белых мух, бьющихся в окно. Увидел множество незнакомых лиц, нависших над ним.
«Инсульт, — пробормотал кто-то со значением, сверкая докторской оправой, — Шансов почти нет». «Надо известить Политбюро…», «Что же теперь будет, товарищи?…». «Не будем торопиться с выводами, товарищи. Я бы сказал, надо назначить оперативное заседание. У меня, через час», «Как скажете, Никита Сергеевич».
Он был в двух мирах одновременно, и в обоих медленно умирал. В одном он лежал на чистой постели под ярким светом ламп, в другой — стоял на краю пропасти, сползая к ней и оставляя на металле кровь.
Золоченый клинок не стал наносить завершающего удара. Парил за плечом Твайлайт Спаркл огромным светлячком.
— Как это забавно, — сказала лавандовая единорожка, разглядывая его, — Даже сейчас, проигравший, умирающий, ты думаешь, что победил. Что твой коммунизм оказался прочнее нашей фальшивой дружбомагии. Если я позволю тебе умереть вот таким, это будет в некоторой степени означать твою победу, верно? Ты станешь мучеником, Сталион. Поэтому ты не умрешь вот так просто. Это обещает тебе Лучшая Ученица Принцессы. Ты умрешь, поняв свою ничтожность и свое бессилие. Ты проклянешь весь мир, перед тем, как навеки закроешь глаза.
— Выкуси, продажная шкура… — едва слышно пробормотал он. Оставшихся сил хватало лишь на то, чтоб удерживать тело на краю огромной пробоины. В глубине которой видны были грязные, цвета пороховой гари, облака. И где-то очень далеко внизу — земля.
— Это будет проще, чем ты думаешь. Слушай это. Ты мой отец.
— Что? — слабо пробормотал он, — Нет! Никогда!
Твайлайт Спаркл скромно улыбнулась.
— Ты ведь называл себя отцом народов. Значит, ты в какой-то мере и мой отец, правда, Иосиф Виссарионович? Или лучше называть тебя Кобой?
— Ты не…
— Книги. Я ведь всегда была Лучшей Ученицей, верно?… А еще я очень люблю читать. Мне понадобилось немного времени, чтоб вспомнить, кого ты мне напоминаешь. У меня в библиотеке есть много книг про древние мифы и легенды. Но в этот раз мне пришлось хорошенько поискать, бедный Спайк стер себе все когти… И только в библиотеке Принцессы мне улыбнулась удача. И как!
Еще какие-то предметы, охваченные алым маревом, повисли в воздухе за спиной Твайлайт. Книги. Мир медленно мерк перед глазами и Сталину пришлось напрячь зрение, чтоб разглядеть названия. Том «Малой советской энциклопедии». «Тень победы» какого-то Суворова. Брошюры с крупной надписью «Мемориал», стилизованной под горящую свечу. Фотография пучеглазой и толстой женщины с лицом, несколько похожим на жабье. Федотов. Зубов. Рыжков. Незнакомые фамилии, но сердце отчего-то слабеет, с трудом проталкивая тяжелую кровь по венам, сердце что-то чует…