Двенадцать вёрст до Окского двора по тёмному — обеспечивает крепкий сон в любых условиях.
Мне очень не понравилась глазастость этого стольника. О доменной печке он упомянул. Но, наверняка, углядел и многое другое на «Гребешке». Надо, чтобы он там, в Окском дворе, безвылазно сидел. Человека к ним придётся приставить. Чтобы не пускал гулять по окрестностям.
Остальные тоже стали подыматься, но когда я мотнул головой, уселись обратно, переждали, пока девчушки стол переменили. Разлили по граммулечке, крякнули, зажевали.
– Ну, мужи добрые, сказывайте. Какие у нас ещё беды-невзгоды образовалися.
Илья только фыркнул:
– А что, Воевода, тебе полтораста гривен виры — не забота? А, ну конечно же, ты ж клад нашёл. Одиннадцать тыщ дирхемов. Да обрезков пол-столько. Тебе гривнами рязанцам сыпануть — что мух помойных отогнать.
«Счастливым быть — всем досадить» — русская народная мудрость.
Богородица мне пощастила — кучу древнего арабского серебра в Муроме дала. С Богородицей не поспоришь. Однако ж завидки гложат. И этого Илью Муромца — тоже. Нормальный человек. Редко кто без зависти может на чужой успех глядеть.
«Охота вредить была, да спорыньи не было» — чисто наше, исконно-посконное. Рожь пока в других странах мало сеют. Вот и спорынья там, у них, в фольк не вошла.
У нас «спорынья» сыскалась. У Калауза. Вот он и наезжает. Но что, всё-таки, у него «в козырях»?
– Беда у нас, Воевода.
Во, и Софрон прорезался. После толчка по рёбрам от одного из спутников. Как-то он сильно встревожен. Что ему, прасолу, до разных вир княжеских? Его дело хлебом торг вести, а не юрисдикциями мериться.
– Которая?
Неужто вся Рязань дотла выгорела?! Это интересно было бы. С учётом разных моих… строительных инноваций.
– Собрали мы ныне ржицы доброй. В снопах, как уговаривались. Аж шесть учанов. Да верстах в десяти от рубежа муромского караван наш остановили. Люди рязанского князя. И довели нам указ княжеский. Указал князь брать мыто с тех купцов, кто вниз по Оке хлебом торг ведут. По полста гривен с лодии.
Оп-па…
Едрень-пофигень. На «Святой Руси» нет таможни! Нет привязки мыта к виду товара!
Так и здесь же — учётная единица «лодия»! Даже если купцы учан наполовину жемчугами набьют — те же полсотни гривен. Потому что вторая половина — жито.
Заградительные вывозные пошлины?
Нет, фигня.
Ага, вот и другой козырь в рукаве сыскался. Не на одном князь Андрее свет клином сошёлся.
Ух ты как…
Как хорошо Калауз меня за яйца ухватил! И будет теперь крутить да посмеиваться.
Продовольственная безопасность. «Костлявая рука голода нависла над…».
Здесь — над Всеволжском.
Купцов прорвало. Они плакались о своём несчастии, о судьбе-злодейке, о том, что ныне в долгу как в шелку, что попали как кур в ощип, как между молотом и наковальней…
В русском языке есть масса образных выражений этого ряда.
«Сошелся, как с запрягом из-за угла». «Не видал, как упал; погляжу — ан лежу». «Не думано, не гадано. Не чаяно, не ведано».
Там ещё про сову есть: «Ждала сова галку, а выждала палку». Наш случай: купцы ждали прибыли, а влетели в убытки.
«Обманутые ожидания» в коммерции выражаются в «плохих кредитах», в невозвратных долгах. Которые здесь возвращают. Передавая заимодавцу всю собственность должника. Включая его самого и его семейство.
Власть вдруг изменила правила игры. Так она ж власть! А люди влетели по самые гланды. — И что? Это ж так, людишки податные. Здешний синоним: «подлые люди». Потому что подлежащие. Под властью.
Судьбинушка у них така. И в моё время — так же и неоднократно. Невзирая на высокое звание «гражданин». «Выждал палку». Тебя ль, что ли, спрашивать? Компенсировать?! — Много вас таких.
Это не заградительные пошлины для насыщения своего рынка конкретным товаром. Это — ограбление. Меня именно. Введены только на одном направлении — вниз по Оке. В эту сторону — только один серьёзный покупатель хлеба.
Я. Всеволжск.
Хлеб да скот — единственные для меня принципиальные товары. Всё остальное… Могу обойтись или сам сделаю.
Даже со скотиной — есть варианты. А вот хлебушек…
И ведь взять негде! Муромские… может и продадут. Сколько-то. Слёзы.
Вести торг с мордвой? — Дать азорам и кудатям денег — угробить Вечкензу.
Из Ополья, после Клязьменского каравана… ничего кроме мордобоя.