Непонятно, как у Фрай получилось воссоздать древнюю воздушную магию, но она защитила её. Девушка обеспокоенно посмотрела в лесную чащу, пытаясь найти объяснение.
Чедвик не смог бы обучить этому в силу её возраста. Вспомнив отца, у метиски в голове всплыло воспоминание, связанное с Вонифатием:
— Небесная магия? — спросил учитель, немного напрягаясь.
— Она слишком священна для ведьм и слишком сильна для фей. Её можно сравнить с даром бессмертного, — медитируя, старик пытался вспомнить, кто последний ею обладал так хорошо, как и сам создатель.
— В основном она лечебная, но это не значит, что ты сможешь решать, жить созданию или нет.
Чедвик Эсмеральд Фрай был опытным черномагом.
Ты знаешь, что твой отец внёс большой вклад в развитие магии? — удивляясь отрицательному кивку, мужчина скрипнул зубами. — Но это не помогло спастись от репрессии самого создателя.
Речь покойного сильно напугала Эмилию. Девушка с опаской посмотрела на соперницу и в ту же секунду была атакована всадницей своей мощной энергией.
Даже если древняя магия и спасла от её крыс, это уже могло стать летальным. Читая заклинания зазеркалья, та сила, выпущенная в неё, отразилась в Чуму. Но она сумела заблокировать удар, при этом разозлилась ещё больше.
Считывая её желание убить Эмилию, ей пришлось на трясущихся ногах встать. Уничтожив свою трусость, Фрай почувствовала, как тело становилось лёгким и в то же время тяжёлым. Небесная магия придавала ей силу, но в то же время и страх не справиться с ней. Воздух заплясал рядом с ведьмой, удивив Всадницу. Хищно посмотрев на бескрылую, Чума резко почувствовала горечь от воздуха. Шагнув назад, приспешница наблюдала за метиской. Скрупулезно, злясь на то, что из-за каких-то фокусов Эмилии её крысы лишились жизни. Она могла пульнуть в неё очередной шар своей энергии, но продолжала следить. Воздух образовался возле дрожащих рук Фрай, эта маленькая атмосферная воронка подпитывала Чуму, как она хотела. Слишком была схожа энергия покойного старшего брата, что лишился недавно жизни. Прикусив внутреннюю щеку, Чума позволила ей вдоволь насытиться «возможной» победой.
Эмилия наблюдала за тем, как Чума не старается напасть на неё. Концентрируя свою магию на воздушную, ведьма с трудом могла проглотить вставший ком. Это не помогало ей перебороть дрожь или же заставить всадницу пощадить её. Но она смогла, смогла подняться, несмотря на звериный страх перед ними. Выставив руку перед собой, кареглазая моментально отлетела от сгустка чёрной сферы.
Царапнув щеку об землю, Фрай тяжело вздохнула, судорожно посмотрев в пропасть. Прижав руки к боку, она повернулась к ним. Мутно рассмотрев, как Мальбонте добровольно идёт к Чуме, ей оставалось только оставаться в сознании. Часто моргая, подметив на себе безумный взгляд инопланетянки.
Чума с удовольствием наблюдала за измученным лицом ведьмы, наслаждаясь её страданиями и понимая, что метиска пытается регенерировать рану. Её смешок дал понять Мальбонте, что она не собирается добивать её. Шагнув в сторону измученной грязнокровки, белокурая приказала доставить новый вид питомца в Цитадель.
Caput 2. Oblitus praeteritum. Забывая прошлое.
«Потеряв всё в один миг, можно сдаться, упасть духом или начать бороться. Это истинная правда о законе выживания. Грызть, ломая зубы, царапать, сдирая кожу. Как зверь, который не привык быть закованным, требующий свободы».
Сжавшись в комок, бывшая непризнанная старалась отрегулировать температуру своего тела. Цепи, которые повторяли её движения, медленно и верно разрушали последнюю надежду. Девушка старалась держаться, как обычно, но что-то внутри рухнуло, как карточный домик, опора, что держалась десять лет.
Возможно, она не могла поверить, что за один день потеряла всё, к чему стремилась вместе с Мальбонте: отмена закона, одобрение самого Шепфы, признания бессмертных, искоренение враждебных отголосков прошлого, становление новой версии себя. Взрослой, самостоятельной, горделивой, как хотела видеть Ребекка. Но что-то сломалось. Уокер не могла осознать, что всё разрушилось. Скрупулёзная работа, проделанная через столько лет, канула в Лету. И от одной мысли становилось не по себе, что столько трудов — и всё пошло прахом.
Мужчина, что правил рядом с ней, примкнул к новому врагу. Страшному и сильному. Словно судьба снова испытывала их на прочность. Испепелив прошлое до конца. Большие сильные плечи, которые служили ей надёжной защитой, не будут оберегать. Губы, что говорили правду, иногда и горькую, теперь будут шептать врагу. В самом худшем раскладе это было понять для себя, что сильный союзник перешёл на другую сторону.