Он больше не сжимал её руки до боли, а лишь печально смотрел на неё. Уокер почувствовала это и поняла, что он сожалел о том, что стал таким уродом в её глазах.
Демон, который всегда саркастически относился к Вики, но по-доброму, сейчас страдал. От осознания того, что, возможно, ему не удастся снова получить её любовь.
Маска сорвалась с его лица, и в этот вечер он обнажил свои истинные чувства. Вики отшатнулась от него, но его рука продолжала держать её. Посмотрев на неё, Люцифер отпустил её, наблюдая, как девушка пробивалась сквозь толпу.
Тем временем…
Остывшее тело Кассандры безмолвно смотрело из-за соседнего стула на Фрай. Когда-то эта девушка была настолько красива, что смогла отвергнуть самого бога Аполлона.
Но сейчас она служила только в качестве молчаливого собеседника. Её голова наклонилась на собственную грудь, а белый хитон пропитался кровью. Синие ногтевые пластинки и ободранные пятки напоминали о том, что даже к её трупу Чума не потеряла интереса.
Эмилия отрешенно смотрела на бездыханное тело, которое издавало сладковатый запах. Поняв, что она уже несколько часов находилась рядом с трупом, ведьма вздрогнула от звука захлопывающейся решетки. Увидев Дагона, она истерически засмеялась из последних сил.
Как оказалось, любитель чистой крови присоединился к всаднику и с удовольствием перехватил инициативу, чтобы помучить свою племянницу вместо Фенцио. Эмилия уже несколько раз пожалела, что вообще является Фрай. Даже Мальбонте, известный своей жестокостью, мог бы позавидовать такому. Хотя, возможно, он уже забыл о её существовании после того, как отдал её в руки безумца.
Дагон, выдавив из себя самую неприятную улыбку, обошёл свою племянницу. Остановившись позади Эмилии, он разорвал её топ и обнажил спину. Его палец загорелся огнем, и смешок раздался по всей пыточной камере.
Прислонив огненный палец к спине Эмилии, Дагон начал извращенно опалять участок кожи, рисуя незамысловатые крылья феи. Он прислушивался к тому, как племянница скрипнула зубами, но не стала кричать от боли.
Возбудившись от своих мазохистических наклонностей, он не упустил момент ещё больше напомнить, каким отродьем Эмилия являлась в его глазах. Пискнув от боли, сломав ногти об железные подлокотники стула, ей пришлось сдерживать наступающие слёзы.
Мужчина в очередной раз обжег спину, продолжив использовать магию огня в качестве памятного эскиза. Дагон сорвал остатки ничтожной одежды, позволив всем бессмертным, проходящим мимо, увидеть её оголенную грудь.
Иногда, в извращенной форме, он останавливал пытку, облизывал щеку своей племянницы, при этом нагло трогал её тело. Противный язык касался мокрой кожи Эмилии и подхватывал её наступающие слезы. Запах из его рта был настолько отвратительным, словно его гнилая душа разваливалась на мелкие атомы.
Рассмотрев её испуганное лицо, белобрысый, дёрнув за подбородок, ехидно улыбался, заметив, как она не может скрыть свой страх рядом с ним.
Эмилия была сломлена. Она думала, что благодаря своему жизненному опыту смогла сдержать эмоции, но нет. Теперь его глаза, руки и запах вызывали у неё бесконечный страх на подсознательном уровне. Зашуганная, она молила кого-то вмешаться в эту ситуацию. Её лицо исказилось немой мольбой остановиться, прекратить издеваться над ней. А сердце предательски истекало болью, зная, что это не чужой, а родственник, который когда-то жил рядом с её родным отцом.
— Маль…бонте, — противно проговорив имя, черномаг перешёл к скуле, — добровольно доложил, как ты сожгла Мёртвый лес, — вспомнив прибывшего бессмертного, возбуждённо рассмотрев дрожащие губы пленной. — Хотя мне кажется, твой огонь намного слабее, — обдумав это, мужчина резко опустил лицо. С лёгкостью дав звонкую пощёчину.
Резко повернув лицом в сторону от силы удара, он жёстко схватил дрожащую девушку за макушку, стянув волосы вниз.
— Дрянь, ты даже лес не можешь сжечь, — прошептав заклинания, дядя прикоснулся свободной рукой к её закованной, заморозив мгновенно, — надо разбить тебе её.
Эмилия почувствовала, как рука начала резко щепать и гореть одновременно. Услышав угрозу сломать замороженную конечность, она истошно закричала. Подметив, как Дагон расплылся в своей сумасшедшей улыбке, Эмилия почувствовала, как его рука коснулась её руки. Умоляя не делать этого, племянница кричала о помощи, но всё было бесполезно. Кто-то из крылатых проходил мимо, быстрее ретируясь в другую сторону башни. А кто-то с более извращенным интересом остановился возле решетки и высматривал в темноте, что делает садист.