Но я-то знаю, что никогда нельзя загадывать наперёд! У меня даже готов план, как нужно действовать. Первым делом я соберу побольше консервов, макарон и другой еды, которая не испортится. Возьму семена, чтобы можно было самому выращивать еду. Найду птицу и скот. Лучше всего кур и коров – они дают больше продуктов. Потом найду домик с огородом, укреплю его и буду жить.
Ах да, нужно будет ещё бензина и тёплых вещей.
Муж даже рассмеялся.
«Ты правда полагаешь, что сможешь выжить?»
«Я не только выживу, но и тебя спасу».
Для него это всего лишь игра, вымысел сценаристов и шизофреников. Но я уверена: в случае общемирового дерьма, я выживу. Выживет и он - я приложу к этому все усилия.
Иногда мне кажется, я сама заигралась. Я должна думать о других, более серьёзных вещах.
«Ты слишком часто витаешь в облаках. Я знаю почему – тебе не хочется работать. Ты хочешь просто зайти в магазин и взять всё, что тебе нужно. А когда это можно сделать, кроме как не в Конец Света?»
И смеётся. Но я не обижаюсь. Я и сама прекрасно понимаю, что он прав. Любимый просто озвучивает то, о чем я думаю. В этом и есть крепость отношений – он всегда это знает. Всегда.
Я хотела кольцо с бриллиантом на день рождения. И он его купил. Как раз то самое, что хотела.
Это идеальный мужчина.
Но ужасно не романтичный.
О-о-о, я придумала, как заставлю его поверить в то, что мой план спасения не так уж и глуп! Этой ночью я не буду спать и сделаю вид, будто разговариваю во сне. Буду выдумывать пророчества о приближающемся конце. Он, конечно, испугается!
Готовься, милый, я устрою тебе маленький апокалипсис. В лучших традициях «Знамения»… В последнее время Николас Кейдж стал сниматься исключительно в таких фильмах. Никогда не думала, что его типаж подходит под фильмы-катастрофы. Мне было удобнее видеть его в «Без лица».
Вагон слишком сильно качнулся. Надеюсь, на поверхности меня не ждёт выжженная пустыня…
7.11
Здесь слишком мало места. Эти стены давят на меня. Я чувствую, как крик ужаса вот-вот вырвется из моей глотки. Отвратительное чувство и, что самое ужасное, я никак не могу с этим справиться. Врачи говорят, что это почти неизлечимо.
Я ужасно боюсь закрытых пространств. Странно, что я выбрал для жизни этот муравейник. Здесь отвратительная атмосфера. Поэтому мне пришлось потратить чуть больше денег и поселиться в большой квартире, но в пригороде. Там много места и достаточно светло. Правда, до работы нужно добираться полтора часа, но это небольшое неудобство. Менее значимое чем то, если бы я снимал маленькую студию в черте города.
Я даже лифтом не пользуюсь. Если необходимо подняться на какой-нибудь этаж, то только по лестнице. И никаких исключений. Наверное, поэтому у меня отличное здоровье и ни капли лишнего веса.
Вот, во всём можно найти свои плюсы. Хотя порой подниматься на пятнадцатый этаж - утомительное занятие.
Коллеги смеются надо мной и не понимают причины моего страха. Я и сам не понимаю… Но помню, когда это началось. Лучше бы в тот день я не вставал с постели: лифт, на котором я поднимался в офис, застрял между седьмым и восьмым этажами. Отключилось электричество, вентиляция перестала работать. Я подвис в воздухе в коробке, которая вот-вот сорвётся вниз. Конечно, это глупо – он застопорился, и мне ничто не угрожало, но в тот момент… Мне казалось, что это обязательно произойдёт.
У меня началась паника.
А ещё в кабине стало жарко и не хватало воздуха.
Я думал, что это конец…
Когда двери лифта, наконец, открылись, я сидел в углу и дрожал. Меня еле выволокли наружу.
«И сколько я так просидел?»
«Всего три минуты».
Три минуты! А казалось, что целую вечность! Эти чёртовы три минуты испортили мне всю жизнь.
С тех пор я никогда не езжу на лифтах и вообще стараюсь избегать всех узких и изолированных помещений. Страх – сильнейшее чувство. Паника – ещё хуже. Это преследует меня, не дает спокойно вздохнуть.
Теперь я считаю, что иногда лучше претерпеть неудобства и лишний раз подняться по лестнице. Так, я хотя бы не попаду в безвыходную ситуацию.
Страшно представить, сколько консультаций с психологом я прошёл. Сколько таблеток успокоительного принял, а с каждым разом мне нужно всё больше. Я стал дёрганным и излишне раздражительным – любая мелочь может вывести меня из состояния равновесия.
Меня называют психом. Но разве есть что-нибудь ненормальное в излишней осторожности?
7.12