Собаки тянули за собой четыре неподвижных тела. Они смогли прибить яутов к берегу, но вот вытянуть такие туши на сушу было уже не в их силах. Здесь пришлось помочь людям. И снова за дело взялись только русские…
Санчес, глядя на вакханалию альтруизма, приказал своим:
- Быстро обыскиваем корабль! Цепи, верёвки, наручники, что угодно ищите. Этих тварей надо связать. Может, удастся сторговаться с ними…
Бандиты быстро скрылись на корабле, пока русские «рыбачили».
Спустя минут двадцать общих физических нагрузок на берегу расположился десяток рогомордых собак, столько же людей и четыре внушительных яутовских тела. Люди и звери сидели бок о бок, тяжело дыша от жары и усталости. Пока мужики выволакивали яутов на берег, собаки не выходили из воды, не давая хозяевам утонуть. Приходить в себя пострадавшие, правда, не спешили, в рядок подсыхая на травке и топорща у небеса не менее рогатые морды…
- Надо бы им это… искусственное дыхание сделать, - сказал Митя, с большим сомнением созерцая приоткрытые клыкастые пасти. – Эй, девки, кто из вас говорил, что красота у мужиков – не главное? Давайте, подсобляйте.
Все взгляды остановились на Марусе. Саша молча отступила в тень, подальше от подруги, будто она не при делах.
- Ну, ладно, - жеманно поджала пухлые губки секретарь и прошла к самому крупному из лежащих тел, определив в нём свой предмет воздыханий…
К Петровичу тем временем подошёл Санчес и указал на тела и собак, а затем на корабль и своих ребят, толпившихся позади.
- Занести хотите? – сообразил охранник и согласно кивнул: – и то дело.
Санчес махнул своим, и бойцы по одному перенесли яутов на их же корабль, поместив всех в трюм и накрепко спеленав найденными здесь же сетями и цепями. Пабло оставил у входа двух охранников и пошёл на улицу. Теперь-то можно было немного расслабиться – в ближайшее время на них точно никто не будет охотиться…
Хищники
Вожак, падая с обрыва, уже успел проститься с жизнью, на самом деле ожидая, что уж для него-то всё закончилось и самое ужасное осталось позади. Но нет, как показала жестокая реальность, всё может быть ещё хуже…
Он очнулся в трюме своего корабля, связанный по рукам и ногам, не в силах даже пошевелиться. Болели голова, затёкшая поясница и несколько рёбер, похоже было на сотрясение и переломы. Рук и ног вожак вовсе не чувствовал, хотя это могло быть как результатом тугого связывания, так и шоком от переломов. Рядом как ни в чём не бывало храпел Болотник, почти в самое ухо. Нет, если они выберутся из этой передряги, то он точно прирежет этого придурка! Остальных ребят слышно не было, лишь вокруг сопели и жалобно поскуливали запертые с яутами гончии Ловчего. Из-за двери слышались тихие голоса людей, что-то обсуждавших, но удивляться, или возмущаться этому уже не было ни сил, ни желания.
Вожак приподнял голову и тут же опустил её обратно из-за сильного головокружения и тошноты. Голоса за дверью заговорили оживлённее, а затем дверь в отсек открылась и на пороге вырос рослый черноволосый человек. Он прошёл в трюм, оглядывая поверженных яутов и, заметив пришедшего в сознание вожака, направился прямиком к нему. В руке у него булькала ополовиненная прозрачная бутыль.
- Ну привет, образина, - поздоровался Санчес, расплываясь в издевательской усмешке, - поговорим?
- Поговорим, - синхронно шевельнулись жвала, - образина.
Яут мог лишь догадываться, о чём ему вещает человек, и действовал больше по привычке, играя речевыми оборотами и интонацией. Свой эффект это всегда давало, вот и сейчас человек перестал глупо ухмыляться и почесал в затылке, затем приложился к бутылке и сделал два хороших глотка. Хищник закатил глаза и глухо застрекотал. Как же его достали эти алкаши, кто бы знал…
- Мне вот что интересно, - усевшись рядом, начал Санчес. – Зачем вы людей ловите, гады?
- Г-г-гады-р-р-р-х, - проскрипел в ответ вожак, смотря в потолок и шевеля бивнями.
- И убиваете, - добавил человек. – Не скажешь?
- С-с-скаж-ж-жеш-ш-шь…