- Харе дразнить меня, урод! – вскипел Санчес, вскакивая на ноги. – Я с тобой по-хорошему пришёл договориться, а ты шуточки шутишь?!
- Ур-р-рот-т-т, - оскалился вожак, посмотрев на Санчеса.
- Ок, шутник, - поморщился Санчес, мгновенно успокаиваясь. – Я вижу, ты не догоняешь, в какой жопе оказался вместе со своими дружками. Полежи ещё, подумай. Надумаешь, зови. Поговорим.
Сказав это, Санчес отвернулся и ушёл, оставив яута обдумывать своё незавидное положение дальше.
В принципе, если все живы, то всё не так критично, в полночь заканчивается его Охота, и на планету спустится судейство. Они найдут его челнок, убьют людей и освободят команду. Да, это совсем не почётно и их, наверняка, ждёт хороший нагоняй от Старейшин и наказание. Но с этим можно будет смириться. Главное теперь, дождаться полуночи…
День десятый. Томная ночь...
- Мне нужно попасть к нему, - шёпотом сообщила Маруся качающейся рядом Саше.
Подруга сфокусировала на ней взгляд и понимающе кивнула, затем с решительным видом и малость басовитым приветствием «холла, мучачес!» вышла из-за угла, за которым они с Марусей скрывались.
Мексиканцы обрадовались появлению общительной девицы, у которой помимо прочего оказалась про запас почти целая поллитрушка, которую они втроём весело и прикончили. Затем Саша удалилась обратно за угол и девушки вернулись на место преступления минут через пятнадцать, обнаружив обоих мексиканцев мило привалившимися друг к дружке и издающими характерные рулады спящих. Девушки прокрались к двери в трюм, и Маруся юркнула внутрь, а Саша осталась на стрёме, испытывая нарастающее желание привалиться к мексиканцам третьей сбоку…
В отсеке было темно, хоть глаз выколи. Пару раз Маруся наткнулась на лежащих собак, затем догадалась зажечь фонарик на мобильнике. С его же помощью она отыскала своего «прынца».
Вожак зажмурился от ударившего по глазам яркого света и недовольно заворчал. Женщина, узнав его, радостно пискнула и кинулась к связанному.
Самка что-то загомонила, смотря на него безумными глазами и, едва не рухнув поперёк вожака, неудачно задела пострадавшие рёбра. Яут выругался и попытался отползти от назойливой особы, но путы не позволили. А баба, понизив голос, обхватила его шею своими тощими ручонками и навалилась ему на многострадальную грудную клетку, вызвав у воина болезненный стрёкот и недовольные гримасы, вызвавшие у Маруси очередную порцию умиления.
«Боги, когда ж это закончится» - обречённо подумал вожак, когда назойливая особа с него слезла и принялась копошиться где-то у его ног. Не успел он облегчённо выдохнуть, как почувствовал, что чьи-то тонкие пальцы расстегнули пояс и подцепили паховую броню.
Вырвавшийся из пасти писклявый рявк прозвучал не слишком внушительно и уж точно не достойно. Но о внешнем достоинстве думаешь меньше всего, когда к другому твоему достоинству тянутся чужие ручонки с неизвестными намерениями…
***
Саша от души зевнула и уже всерьёз примерилась к одному из «самбреро», как к потенциальной подушке. Но поспать ей сегодня, видимо, было не суждено, так как дверь в трюм вновь открылась и в проёме появилась растрёпанная и красная физиономия Маруси.
- Сань, - жалобно позвала она, щенячьими глазками смотря на подругу, - ты мне нужна…
- Зачем?! – опешила та, вытаращившись на извращенку.
- Увидишь, заходи, - настойчивее позвала Маруся, шире распахнув дверь.
- И не подумаю! – фыркнула Саша, отступив от двери.
- Ну, Са-ань! – заканючила Маруся, уже подпрыгивая на месте, но не выходя. – Мне нужен твой совет, ты же разбираешься в мужчинах…
- Я?! Нет! – закачала головой Саша, отступив ещё на шаг.
- Саш, ну помоги, пожалуйста! – жалобно захныкала Маруся. – Я, правда, не понимаю, что с…этим делать!
- А что не так-то? – решила всё же поинтересоваться Александра.
Физиономия у Маруси совсем скуксилась, из глазок покатились слёзы, она приоткрыла дверь, молча приглашая подругу зайти и взглянуть самой. И Саша сдалась. Интересно же! Чем это мужик умудрился директорскую красотку огорчить?
Мужик действительно лежал полуголый снизу, да ещё и на холодном полу – в трюме было весьма прохладно. Подошедших девиц он встретил взглядом, в котором явственно мешались ненависть и отчаяние. Вот только было в нём ещё что-то странное, как будто бы чего-то не хватало…