Милейший Аркадий,
да, Вы угадали, спадает чья-то туфля, безвольно упадают чемоданы… Через квадратный шахматный двор по направлению к витой зеленой, как гардения, лестнице в три пролета направляется пепельноволосая девушка, чтобы позвонить в бездыханный звонок. Звонить не нужно: достается ключ и в квартиру с бордовыми, будто бы обагренными кровью, коврами вносятся поочередно: «Подвиг» из библиотеки Набокова с аккуратным лейблом «Монтре, Швейцария», подаренный мне ввечеру Терри Майерсом, сияющим от дуновения ветра, будто бы поднимающимся на воздух от вдохновленной идеи написать роман о героине К… («остальные буквы ее имени, Рита, сказал Терри Майерс, проявятся по мере того как роман, движимый мулами твоих ободрительных слов, выйдет наконец на широкую тропку оазисов, добрых людей и горных колодцев, а лучше: горных, в косматых шамилевских шапках людей и добрых колодцев, опоясанных тенью»). Чем же еще обогащается комната? Да кроме ненаписанного романа о К, вроде, и нечего больше вносить. Бетонный, в зеленых железных прутьях ограды, балкон выходит на пыльную безымянную улицу (и вот уже кажется, что пройдутся по ней полотерами утром… — очистительные машины, помашет фуражкой расхожий пожарный, расхожий прохожий). И вот уже, кажется, видна «женщина с красивым, будто китайским лицом с немолодым господином». Неподалеку мирно грузится желтый трак с «гипертрофированной передней частью» — ну прямо сцена из «Дара». «Долго придется пичкать домашнее кресло пылью, пеплом, окурками, чтобы вписалось оно в мирный круг повседневных писаний». На самом деле комнаты две. Одна использована будет для сугубо черновой жизни, чернил, патоки, грязи, веревок, использующихся для поддержания башмачных подошв. Вторая же будет той, где жизнь будет писаться набело, начистую, подчистую иногда стирая саму себя и превращаясь в снежную пыль. Да, кажется, не хватает одной важной детали. Из окон видны сосны. Их, как и комнат, тоже две, — и поэтому и заведение названо «Пайнбрук», что в многословном переложенье соснового на человечий примерно значит: «группа сосен, живописно расположившаяся у ручья».
Забыл, все на свете забываю… такое сегодня утро.
Итак, slogan таков «наши презервативы рвутся только вперед»
Или же — «наши презервативы рвутся, но не гнутся».
Можно заработать кучу денег и обогатиться, а заодно помочь неимущим журналистам… 8-((
Доброе утро, милый Аркадий!
По какому же случаю подавали севрюгу в Таврическом?
Я уже вижу столы, вижу небритого, серощетинного Битова, за которого, так и хочется стерто сострить, двух небитых дают (и биточки, биточки!) с его Митишатьевым, который все куда-то валился то ли за диван, то ли под стол, среди черепов, с крысами, в какой-то взрывной лаборатории в подвале, где хранились скелеты индейцев (а мозг Иттти, индейца редкого племени, наконец возвратили из Смитсоньевского института на Родину, в Калифорнию, и как же он просил, умолял перед смертью… говорил, что по его вере нельзя вскрывать тело… ан нет…). И вот уже стоит на мосту граф Резанов-Караченцов, откидывая бинокль в соленые волны, ибо голоду, цинге и мечте о испанской красотке не нужно обманного зрения, — вчера в «Санкт-Петербургских Ведомостях» появилась статья «По Сан-Францисским холмам».
В Монтре же в это время все тихо. Прикрыта дверь под номером 64, там никто не живет. Несколько лет назад приезжала туда поэтесса, горько и долго роняла слезу в запотевший водкой стакан… Разглядывала роскошный отель любимого Мастера. А Мастер несколько месяцев спустя записал: «была А. советская, вздорная… нечего было сказать». А жена Мастера, после смерти Его, замечала: «в мемуарах А. написала, что у нас была водка. А мы в жизни водку не пили».
Так что же будет с писательским семинаром? Будете ли Вы там что-нибудь вести/читать/причитать? Знаете ли Вы всех этих феминисток с ятаганами, которые туда устремились на лопастях и на веслах? Что за феминистки конкретно? Будет ли там Camille Paglia? Какое сейчас продают на Невском мороженое? Помните, в «Место встречи изменить нельзя» Леонов-Гладышев ел мороженое с надписью «Коля»? В Петергофе же было когда-то по 7 копеек, 13, 19 и 21. Вышел новый фильм Бертолуччи «Besieged.»
Одна из моих подруг, отправляющаяся этим летом в Македонию, чтобы помогать беженцам (заметим, албанским беженцам, хотя сама она сербо-хорватка) уведомила меня о том, что существует бесплатный интернет. Теперь пользуюсь им.
Вчера купила акварели, клея, черной строительной бумаги, испортила пару компьютерных СД дисков, украла в магазине золотой фломастер… Мне нужна была черная краска. И из всех акварельных коробок я ее перетащила в свою коробку, таким образом подменив все цвета. Однако не понадобилось. Была использована черная бумага, прикрепленная к белому куску картона.