Несколько секунд Иван Савелович молчал, напряженно разглядывая что-то впереди, затем повернулся к жене и ткнул пальцем:
— Смотри!
Женщина перевела взгляд на лобовое стекло и пораженно охнула. Рассеянный свет фар освещал невозможную картину. Впереди вместо асфальта федеральной трассы простиралась поросшая сухим ковылем степь, лишь кое-где сверкали грязные, еще не растаявшие весенние сугробы. Она повернула голову. В десятке метров позади блестел мокрый асфальт, а дальше две шеренги ярких фонарей. «Да нет, это же.… Да как же это может…» — заметались мысли у нее в голове, — «Мы сто раз проезжали здесь!..»
— А где…дорога? Почему мы едем по полю? — слегка дрогнувшим голосом обратилась женщина к мужу.
— А я откуда знаю! — проворчал покраснев, как варёный рак мужчина, — сам ничего не понимаю!
— Ты куда меня завез, старый черт! Я что по твоей милости должна опоздать на самолет? — накинулась на мужа, вообразившая себе невесть что женщина.
— Да ты что! Я… — растерянным голосом попытался оправдаться Иван Савелович, но женщина подняла сумочку и изо всех сил ударила его по голове и, если бы мужчина в последний момент не прикрылся рукой, хорошая шишка была ему обеспечена.
— Ой, — тоненько вскрикнул мужчина.
— Вези меня в аэропорт! — вновь взвизгнула супруга.
— Да ты что! Я тебя вез как всегда в областной центр! С ума сошла? Чего дерешься?
— Где дорога? — иерихонской трубой взревела жена, не обращая внимания на возмущение супруга.
— Не знаю, — вжался в кресло Иван Савелович, — я ехал как всегда и вдруг, раз и дорога исчезла!
— А где она? — снова пронзительно рявкнула обескураженная и одновременно разозленная супруга, — ищи её!
Иван Савелович крякнул от досады. Чертова баба, подумал он. Спорить он не решился, осторожно потер принявшее удар предплечье, молча провернул ключ зажигания. Машина негромко загудела и, осторожно объезжая не растаявшие сугробы, потихоньку двинулась вперед по весенней степи. Спустя несколько минут даже супруге Ивана Савеловича стало понятно, что таким образом они некуда не приедут и лишь рискуют заблудиться и необходимо возвращаться на шоссе. Женщина уже хотела сказать об этом супругу, когда в неярком свете фар впереди показалась странная фигура. На невысоком лохматом коне сидел одетый в рваный халат старик со сморщенным лицом. В руках он сжимал туго натянутый лук.
Я смогу спросить у него дорогу, подумал Иван Савелович и нажал на тормоз, намереваясь остановиться, напротив. Лошадь пугливо попятилась, а старик испуганно взвизгнул и, прокричал что-то невнятное. Пронзительно тренькнула спускаемая тетива. С жалобным дзиньканьем на переднем стекле автомобиля появилось круглое отверстие, с сеточкой трещин вокруг, что-то пронзительно свистнуло около уха водителя, острый осколок порезал руки в нескольких местах. Позади раздался женский крик, полный ужаса и боли. Мужчина не всегда был подкаблучником, покорно принимающим от жены тумаки. В юности и в армейской молодости он был горяч, несдержан и скор на расправу с обидчиками. Старые шрамы на лбу и груди со всей бесспорностью свидетельствовали об этом. Это затем, женитьба и полунищая жизнь надломили его, но видимо еще что-то осталось от прежнего бесшабашного и скорого на ответ Ваньки. Тело среагировало самостоятельно. Нажатие на педаль, переключение передачи и газу! Газу! Сердце бешено стучало в груди, а в голове билась единственная мысль, — «Только бы автомобиль не заглох и не въехал в яму!». Машина, словно подстреленная антилопа, скакнула назад, и помчалась задом, с каждой секундой набирая скорость. Вновь что вжикнуло совсем рядом, огнем опалило ухо. Мужчина скосил взгляд. Вплотную к голове еще трепетало оперение, наполовину пробившей кресло стрелы. Надрывный крик на заднем сидении стал немного потише, перейдя в, полные страдания прерывистый стон.
Крутому повороту мог бы позавидовать сам Шумахер. Автомобиль почти на месте развернулся в обратном направлении и на максимально возможной скорости понесся назад. Мужчина скосил ошеломленный взгляд на зеркало заднего вида. Старик на лошади пропал из виду, а позади наступило зловещее молчание. Иван Савелович рискнул на секунду повернуться. Жена лежала без чувств на сидении, из ее живота торчало короткое древко с оперением, на пальто вокруг, расплывалось кровавое пятно и, лишь едва заметно вздымающаяся грудь подтверждала, что она еще жива. Подстрелили голубушку! — с ужасом понял мужчина. Сердце в груди словно остановилось он вздрогнул от внезапного потрясения. «Она умирает! Этот гад подстрелил её! — в отчаянной панике подумал мужчина, — что делать? Только сейчас старик понял, как супруга дорога ему, что он любит ее также, как и сорок лет тому назад и именно поэтому он спускал ей все ее капризы. Слезы жалости и любви навернулись ему на глаза, он торопливо смахнул их рукой. Первым побуждением его было остановиться и оказать жене первую помощь, но тут ему пришла мысль, что возможно убийца догоняет их и вместо того чтобы помочь, он окончательно погубит любимую и что необходимо как можно быстрее доставить ее в городскую больницу. Лицо его ожесточилось, а паника, которой Иван Савелович едва не поддался, отступила.