***
— А зачем ты ему отдал все свои подсчеты? — поинтересовался Игнат после сытного обеда на своей почтовой станции, где они в очередной раз остановились.
— Так я это для него и написал, мои дома хранятся. — пожал плечами Тимофей.
Естественно записи для боярина делались на языке этого времени, как и буквенная запись чисел, а для себя уже на привычном. Повозиться пришлось конкретно, ибо практики в этом деле у него было совсем не много. Хоть он периодически с местной письменностью и сталкивался, но внутри Боротно почти все отчеты и записи делались только на его варианте, которые боярин естественно просто не поймет.
— Нет, я не про это. Зачем ты ему так подробно все описал? — продолжил Игнат. — Там же вообще все, что мы делали. Может быть не стоило так открыто рассказывать?
Во время передачи бумаг Тимофею пришлось объяснять, что каждый конкретный лист описывает и для чего нужен, да и в дальнейшем делать пояснительные вставки, когда шел первичный разбор информации. Так что Игнат был прекрасно осведомлен о содержимом.
— Возможно ты прав. — вздохнул Тимофей, вспоминая взгляд боярина, когда тот их отпустил, отложив передачу оброка до завтрашнего дня. — Но я это сделал не просто так. Причина тоже есть.
— И какая же? Хотя погоди, сейчас вернусь.
Игнат встал и шустро принес с кухни кувшин прохладного кваса. Разлив содержимое по кружкам, сделал глоток и уставился на парня.
— Главная причина, что там все правда. Сколько мы купили, сколько продали, что уже ему передали и прочее.
— Это я уже понял, но зачем? Так же никто не делает, и с нас боярин этого не спрашивал. Никифор так вообще всегда старался поменьше привезти, рассказывая сказки про неурожаи.
— Тимофей Прокопыч, надо еще чего или я пошла?
В помещение заглянула Злата, молодая двадцатилетняя девушка, подрабатывающая на станции. Хотя, уже можно сказать даже работающая здесь постоянно. Уборка и готовка во время остановок здесь посетителей, как правило из Боротно и обратно, были на ней. Но постоянно она тут не находилась, даже готовила зачастую у себя дома, благо жила по соседству.
— Иди-иди. Нам ничего не нужно больше. Было очень вкусно, благодарствую. — ответил Тимофей и повернулся к Игнату. — Ну смотри, мы же много чего делаем? Так и рассказывать пришлось бы долго, что да откуда и куда. Могли и забыть что-то случайно. А так все на бумаге перед глазами. Мне так гораздо проще и ошибок не будет. Я совсем не хочу, чтобы недоверия к нам стало еще больше. Так же мы честь по чести все показали и готовы расплатиться.
Раздался хлопок закрываемой двери из кухни наружу и Игнат почесал бок, на котором похоже опять раззуделся старый шрам, от легкого потока прохладного воздуха из приоткрытой двери трапезной или возможно просто по привычке, а потом спросил.
— То есть ты ему все это написал, чтобы он у нас не расспрашивал, а мог просто прочитать, так? — получив утвердительный кивок в ответ Игнат продолжил. — Но если ему покажется, что ты заработал слишком много и он захочет себе еще больше?
Тут уже пришла очередь хмуриться Тимофею. Он про подобный вариант много думал, когда подбивал итоги года. Поэтому добавил к перечислению доходов еще и все свои расходы, чтобы показать, что итоговая прибыль не такая существенная.
— Если будет так, то значит я ошибся. Буду думать, как быть дальше. Ряд с боярином заканчивается, как с оброком рассчитаемся, долг за лошадей тоже сейчас выплатим, а значит я свободен.
— Погоди, а мы? — недоуменно уставился на него Игнат.
— Вы свободные люди, как решите, так и поступите. Дома с собой я забрать не смогу, если захотите, то продолжите дела вести. Секретов то никаких нет, ты и Прокоп так вообще знаешь о каждой мелочи. — Тимофей пожал плечами и кинул взгляд в сторону приоткрытой двери, откуда послышался тихий шорох. — Нам нужно больше кошек. И в Боротно и сюда одну.
— Хорошо, найдем. — нетерпеливо перебил Игнат. — Но, а ты тогда куда отправишься?