— Так объясни, пожалуйста. — тихо продолжил Буша.
— Постарше станешь и сам поймешь. — ответил Мишка, но всё-таки нехотя продолжил. — Оброк с этих земель Неревцы собирают уже не один десяток лет. Отказываться от своего, пусть и случилась неприятность в виде предательства, никто не будет. Думаю что только по этому году Яков Прокшинич не послал никого из своей семьи, дабы не нанести урона своей чести, а уже по следующему всё станется как прежде.
— Значит по следующему году урона чести уже не будет? А кто поедет? — не унимался Буша.
— Да не знаю я. — отмахнулся Мишка. — Вернёмся, сам у боярина спроси. Пусть он тебе все расскажет и научит, или розгами спину пощекочет. Посмотреть и на то и на другое интересно будет. А кто поедет, так там желающих полно окажется. Родни у бояр столько, что они сами не всех видели наверняка.
Разговор постепенно затих и навострившие уши ближайшие возницы и стражники даже слегка отстали, понимая, что ничего интересного больше не услышат. А длинная процессия из десятка саней и ещё десятка человек сопровождения медленно подбиралась к своей первой точке. Нужно сказать, что на самом деле она была последней в изначальном маршруте, но Тимофей решил начать именно с дальних рубежей, так как планировал загрузиться товарами по полной.
Медленно поднимаясь на высокий холм Тимофей с некоторым волнением ожидал, когда в поле видимости появится самая большая из обозначенных к объезду деревень. В ней должно было быть не менее четырнадцати дворов и почти сотня человек населения, однако на подъезде они так никого и не встретили, хотя даже в меньших селах признаки жизнедеятельности человека начинались гораздо раньше.
***
Сбросив свою простенькую, но тяжелую шубу на недавно принесенную лавку Тимофей с удовольствием растянулся на соседней и прикрыл уставшие глаза. Не таким он видел поставленную перед ним задачу. С самого первого поселения всё сразу пошло наперекосяк. Эта деревенька, которая должна была быть самым большим населенным пунктом в маршруте оказалась практически разорена. Сначала сам боярин Алексей Сбыславич, видимо хорошо распланировавший свой уход, здесь порезвился. А в последствии и другой охочий люд сюда начал наведываться, зная о временной бесхозности этой территории.
Итогом этих практически набегов стало несколько крупных пожаров, разорение, смерть и уход части выживших людей от такой участи. Здесь остался едва ли десяток жителей, в основном старики, которые просто устали и ничего менять даже не попытались. Три старика, четыре бодрые бабульки и одна десятилетняя девочка, не пожелавшая оставлять своего деда. Сразу понятно, что ни о каком серьезном хозяйстве речи идти не может. Пусть люди и опытные, умелые, наученные жизнью, но без физической силы сейчас почти ничего не добиться. Небольшие огородики, минимум домашней живности, которой даже для собственного пропитания едва хватает, остатки старого, зачастую поломанного инструмента, практически отсутсвующие запасы продовольствия и одежды. Вот с чем столкнулся Тимофей в поселении с которого ему предстояло собрать налоги.
Вариантов для парня было не много. Первым и самым логичным было просто вычеркнуть эту деревню как вымершую. Редкостью подобное не отличалось и как подтвердил Мишка, особых проблем быть не должно. Но здесь был и другой фактор. Эта деревня была самой большой на обозначенной для них территории. Соответственно, вопросы будут и возможно даже кто-то решит проверить, особенно недруги Якова Прокшинича, а когда здесь обнаружатся оставшиеся жители, то и обвинения в воровстве ждать долго не придется.
Второй вариант был для Тимофея хуже. Всё же собрать положенный налог со стариков и подать ситуацию как она есть на самом деле. Это не земли боярина, где он может решить кого можно простить на годик-другой для того чтобы те встали на ноги или не прощать. Здесь живешь — плати. Не платишь — последствия понятные и логичные для этого времени, да и для другого если уж на то пошло. Но что брать с этих погорельцев Тимофей не представлял.
Существовал ещё и третий вариант. Но его парень даже не рассматривал, зверем посмотрев на предложившего это Мишку. Подгонять количество жителей под первый вариант ему казалось абсолютным варварством. Но и платить из своего кармана за каждого обездоленного он не собирался.
— Тимофей Прокопыч походу из каждого похода детей таскать собирается. Своих уже пора бы заводить — послышался голос из-за плохо прикрытой двери с которой сильно тянуло сквозняком, но парню было слишком лень вставать, чтобы избавиться от этой неприятности.