Небольшое смещение на полсотни метров в этой ситуации никак не повредит, а вот то что можно полностью укрыться за толстым стволом может сыграть решающую роль. Мало ли шальная стрела случайно зацепит, пока ты натягиваешь тетиву самострела. Надо сказать, что рядом с местами где живут люди подобных великанов оставалось не так уж и много, в отличии от глубокой лесной чащи.
Перебравшись на новую позицию Тимофей разрешил высунуться каждому всего лишь по одному разу, чтобы оценить обстановку и прикинуть свои задачи. Постоянно наблюдал только он один, накинув на голову разрезанную напополам накидку, измазанную известью. Вторая часть находилась у главы второго отряда, пробирающегося сейчас где-то с противоположной стороны деревни.
— Далековато. — констатировал Тимофей, но хорошего укрытия ближе просто не было иначе придется совсем сильно менять позицию, а он хотел вести обстрел так, чтобы врагу было как можно сложнее спрятаться. — Цельтесь лучше и стреляем только сидя, но всё равно надолго не показывайтесь. Им тоже сложно будет стрелять с такого расстояния, но мы не знаем их навыков.
Небольшое дополнительное преимущество в этой перестрелке всё-таки было на его стороне, даже если противник весьма умел. Их силуэты будут гораздо меньше, чем у врага, вынужденного стрелять из лука только стоя. Вот только хватит ли трёх сотен выстрелов чтобы с такого расстояния выбить критическую массу противников, чтобы поднять свои шансы в ближнем бою оставалось не ясно. Слишком далеко. На глаз до ближайшего врага чуть меньше сотни метров, а это сильно дальше оптимального расстояния не только для убойной силы болтов, но и в целом для прицельной стрельбы. Сам Тимофей клал в цель не больше половины снарядов по неподвижной мишени, а здесь ещё и передвижения и броня и возможные укрытия, не забывая о ответной пальбе.
Внимательно рассматривая не только действия бандитов, но и вглядываясь в место откуда должен показаться другой отряд Тимофей наконец-то заметил своих людей и взмолился чтобы этого не сделал враг. Видимо и им показалось расстояние слишком большим, но в отличии от перестраховывающегося командира они ползли существенно ближе к противнику. Новая промашка Тимофея заставила его скривиться от своей непредусмотрительности. В такой ситуации та троица существенно снижала свои шансы, подставляясь под удар. Ведь до них будет сильно ближе, чем до той группы, которая под прикрытием щитов начнёт наступление по дороге с первыми звуками боя.
Вот первая группа заняла выбранную позицию и почти одновременно вышла из выбранных для укрытия деревьев и припала на одно колено, выцеливая противника. Несколько долгих томительных секунд и первые снаряды отправляются в полёт, а вместе с ними отдал команду и Тимофей.
— Начинаем.
Глава 21
— Как этот щенок посмел угрожать Мишке? — зло прошипел Михайла Глебыч, собственноручно проверяя припасы, которые только что увязали на заводную лошадь Якова Прокшинича.
— Теперь он тебе опять не нравится? — вопросом на вопрос спросил боярин и весело усмехнулся.
— Мало ты, боярин, его учтивости учил. Поболее надо было. Совсем распустился сопляк. На твоего человека считай меч поднял. Когда всё разкончится дозволь я сам с ним разберусь. Нечего тебе, боярин, руки о него марать. С теми татями разберемся и я ему устрою веселую жизнь. Не один прут о его спину обломаю, чтобы другим неповадно было. Ты главное, боярин, осторожнее будь. Там противник непростой, дороги знает хорошо и не первый раз деревни объезжает. Его лучше на обратном пути взять, когда он от этого юнца уйдет или расправиться с ним. Но лучше бы Тимошка дотянул до твоего прихода, чтобы узнал, как с твоими людьми себя вести надобно.
Яков Прокшинич, уже облаченный в походный наряд в удивлении поднял одну бровь в то же время как его взгляд начал наливаться гневом. Такая необычная палитра эмоций, отразившаяся на лице боярина практически в один и тот же момент возможно даже вызвала бы у кого-то улыбку. Но единственный присутствующий здесь Михайла Глебыч в это время смотрел совсем в другую сторону. Смотрел, ровно до того момента как услышал металлический скрежет медленно обнажаемого клинка.
— Повтори. — обманчиво спокойным голосом произнёс Яков Прокшинич.
Михайла Глебыч мгновенно переменился в лице и уже начал разворачиваться к боярину, но не успел больше произнести ни одного слова.
***