— Аргалор… — в голосе Цербаса чувствовалась сложность. Мысленно черный дракон хотел заплакать от обиды и гнева, и закричать, что ничего из случившегося не имеет к нему никакого отношения! Просто череда нелепых случайностей привела его к этой безвыходной ситуации! — Служить Раганроду Жадному и его прекрасной дочери — это честь. Склонись перед величием или познаешь их гнев!
В этот момент обиженный на весь мир Цербас испытал ощутимое злорадство и ехидное любопытство — ему было очень интересно, как Аргалор выкарабкается из этой ситуации.
Однако к его удивлению Аргалор продолжил разговор с ним, напрочь игнорируя всё более возмущенную подобным отношением Фелендрис.
— Цербас, я признаю твою жажду мести, и так как я уважаю тебя, как своего врага, то предлагаю бросить эту глупую драконицу и продолжить наше противостояние. Со своей стороны я обещаю, что перестану отправлять наёмных убийц и ловцов. Нет нужды притворяться, что тебе по душе эта бездарная и высокомерная дура.
«Что за дерьмо исторгает твоя пасть⁈» — мысленно ревел Цербас, бросая обеспокоенный взгляд на Фелендрис: «Даже в такой ситуации ты тоже решил меня утащить вслед за собой⁈ Если тонешь, то имей совесть тонуть в одиночку!»
Однако беспокойство Цербаса оказалось напрасным, ведь Фелендрис услышала исключительно оскорбления.
— Что ты сейчас сказал, червь⁈ — ахнула задыхающаяся от злости синяя драконица. Всё её показное равнодушие лопнуло и осыпалось вниз, открывая вид на оскорбленную до глубины души Фелендрис. — Да как ты посмел! Ты вообще знаешь, кто мой отец и что он с тобой сделает⁈
Богатая резко встала, от чего песок брызнул во все стороны. Её ощутимо потряхивало от ярости.
— Ты возомнил себя равным нам⁈ Гордишься этим своим жалким городишком⁈ Тогда ты будешь наблюдать, как всё, чего ты добился и построил, будет разрушено прямо у тебя на глазах! Пепел же из твоих верных прислужников будет насыпан в твою миску у моих лап, когда я с тобой разберусь!
Очевидно, за свою двухсотлетнюю жизнь это было впервые, когда кто-то посмел настолько прямо насмехаться над её статусом и властью. В голову Фелендрис ранее не могла прийти даже мысль, что кто-то осмелится говорить с ней в таком тоне!
В её глазах весь мир был не более чем её игровой площадкой, и когда одна из фигурок посмела плюнуть ей в глаз, это разом подорвало всю её картину мира!
В этот момент примечательна и реакция Цербаса. Черный дракон искренне ненавидел Аргалора, но при всей своей ненависти он не мог не восхититься непоколебимостью принципов этого ублюдка. Как же Цербас хотел точно так же послать эту высокомерную дрянь, но он не осмеливался, ведь кроме него самого в «игре» были задействованы интересы и других игроков, вроде того же Широ Змея или Найта.
— Какие громкие слова от той, кто из себя ничего не представляет, — насмешливо протянул Аргалор, чеканя каждое слово, чтобы все они отпечатались в памяти драконицы. — Твой отец заслужил право на уважение и почитание, но ты? Бесполезная пигаска, трясущая богатством своего отца. Что ты без него?
— Жалкий негодяй! Я давала тебе шанс возвыситься и выбраться из этой ямы, чтобы увидеть большой мир! Но ты, в своём скудоумии, так и не понял этого, наплевав на мои добрые намерения! — ложь и правда извергались из пасти Фелендрис столь плотно, что она наконец-то и впрямь начала напоминать синего дракона. — Дедушка, пожалуйста, заставь заплатить этого наглеца! Ты слышал, что он сказал обо мне⁈
Все зрители вновь резко напряглись, когда Богатая использовала столь сокрушительный козырь, как прадедушку титанического дракона.
Чтобы понимать весь масштаб и абсурд ситуации, это равносильно приказу начать на Земле полномасштабную ядерную войну с использованием тысяч ядерных боеголовок из-за глупого спора двух детей. Даже хуже, ведь у Казрекса были силы не просто стереть жизнь на целой планете, а расколоть само небесное тело на куски.
Но следующие слова прадеда заставили Фелендрис потерять дар речи.
— Прости, внучка, но я не могу, — Казрекс печально развёл лапы, и на его морде появилось извиняющее выражение, что, учитывая его размер, выглядело очень сюрреалистично. — Твой оппонент тоже правнук титанического дракона, и если я вмешаюсь, то есть риск, что в ответ пострадаешь уже ты. Поэтому, как бы мне не хотелось наказать его за грязный язык, я вынужден сдерживаться.