Их фантезийных плюшек герой получил умение разговаривать с духами умерших.
В 1963 году герой все же закончил четырехгодичный курс тогдашнего института иностранных языков и с записью в дипломе: «Учитель и переводчик с английского и немецкого» отправился на военные сборы, после которых выпускники получали офицерское звание.
Вот тут я и оставлю читателя наедине с Владимиром Руковером, пусть он рассказывает.
В Армии, как и в зоне следует держать марку. Иначе затопчут. В моей прошлой жизни зон было две: одна за превышение профессиональных обязанностей (работая в железнодорожной охране случайно посадил нарушителя попой на арматурину) и вторая за политику (самиздат, статью, кстати, отменили при Горбачеве и меня выпустили с недосиженным сроком, считай реабилитировали. Правда зарплату за просиженные четыре года не выплатили).
Ну и служил я все же, в радиоразведке на Дальнем Востоке три с половиной года. Но это в прошлой жизни.
Двадцать молокососов студентов пригнали в таежный батальон и выстроили перед каптеркой получать обмундирование. А дембеля сразу с масляными рожицами: «Эй земляк, тебе же гражданка пока не нужна, махнем на сигареты (конфеты, тушенку, ремень с залитой свинцом бляхой, значок…)».
Ко мне никто не подощел, потому что тем трепьем, которой я напялил на призыв, не польстился бы и горбатый нищий без одной ноги.
«Эй дембеля, – схохмил я, – а вот кому клифт почти новый, без рукава, но зато с одним целым карманом.
Каптерщику сунул заначенную трешуц, поэтому получил хорошуб форму, по размеру и сапоги яловые, а не кирзачи.
Еще тепло, так что подштанники с нижней рубахой и запасные портянки в вещмешой, натягиваю ситцевые трусы с майкой, галифе, гимнастерку (поворотничек пришью в казарме), защеокиваю пряжку ремня и сгоняю под ним складки гимнастерки за спину. Наматываю портянки… Их я умел еще в прошлой жизни по инструкции катаевского «Сына полка», очень хорошая книга была… да и сейчас есть, её Валентин Катаев написал еще в 1944 году, он за нее удостоен Сталинской премии.
«…Биденко разостлал на полу свою портянку и твёрдо поставил на неё босую ногу. Он поставил её немного наискосок, ближе к краю, и этот треугольный краешек подсунул под пальцы. Затем он сильно натянул длинную сторону портянки, так, что на ней не стало ни одной морщинки. Он немного полюбовался тугим полотнищем и вдруг с молниеносной быстротой лёгким, точным, воздушным движением запахнул ногу, круто обернул полотнищем пятку, перехватил свободной рукой, сделал острый угол и остаток портянки в два витка обмотал вокруг лодыжки. Теперь его нога туго, без единой морщинки была спелёната, как ребёнок.
– Куколка! – сказал Биденко и надел сапог.
Он надел сапог и не без щегольства притопнул каблуком.
– Красота! – сказал Горбунов. – Можешь сделать так?
Ваня во все глаза с восхищением смотрел на действия Биденко. Он не пропустил ни одного движения».
Сержант в офицерской, темного сукна гимнастерке построил нашу неуклюжую толпу и прошелся вдоль строя, остановившись напротив меня.
– Ты хто?
– Рядовой Руковер, – стал я по стойке смирно.
– Пачему обувка не по форме, положено кирзачи?
– Разрешите доложить, товарищ старший сержант, у каптенармуса кирзовые кончились, сказал – походишь пока в этих.
– Служил?
– Никак нет, товарищ старший сержант, не довелось, учился. Но всегда хотел в армию, тренировался, готовился. После института пойду в офицерское училище.
Ни в какое училище я не пойду, конечно, но сержанту мой пыл понравится. Сверсрочники они не любят слишком умных. И если пойду, то в школу КГБ, уже предлагали на два года. Очень заманчивое предложение, мало кому такая честь выпадает. Это, наверное, благодаря самостоятельному изучению арабского. Знаю плохо, на базарно-разговорном уровне, так доучат. А потом запрут куда-нибудь на Ближний Восток с израильтянами воевать. На фиг, на фиг.
– Где подворотничек? – продолжает психоанализ сержант.
– Виноват, не успел пришить, спешил на построение. На перекуре пришью.
– А есть чем?
– Так точно.
Демонстрирую пилотку, внутри которой иголка с накрученной ниткой, домашняя заготовка.
– Молодец, будеш старшим в этой толпе, справишься?
– Так точно, товарищ старший сержант. справлюсь.
Поворачиваюсь к строю и командую:
– Салаги, слушай мою команду – животы подтянуть, смотреть весело, есть глазами начальство.
Сержант улыбается, отходит, продолжает инструктаж. Служба началась.