– Вставай! Сколько можно спать? Принцесса-а-а... – Никита кружил примерно в метре от моей головы и стонал как настоящее привидение.
– У меня, между прочим, имя есть, – бурчу, накрыв голову подушкой. – Мама с папой Ланой назвали, так что будь добр, – сказала и прикусила язык.
Я же не знаю, как их принцессу зовут!
– Ага. Только не мама с папой, а муж. Я думал, ты будешь оспаривать это имя. Но дело твое. Вста-а-а-ава-а-ай!
– Ну какое тебе дело, встану я сейчас или на полчаса позже?
– Я есть хочу! – и столько искреннего возмущения, что мне смешно стало.
– Ладно-ладно. Не ной. Уже проснулась.
Подойдя к окну, с удивлением отметила, что уже утро, и получается, что я проспала довольно много. Контрастный душ помог привести чувства в норму, но вот дальше возникла заминка – мои волосы теперь доставали до талии, и если вчера я их просто скрутила узлом и зафиксировала шпильками, то сегодня они просто-таки требовали ухода.
Окинув взглядом кучу всевозможных баночек, я с трудом отыскала те что для волос. Читала я до сих пор плохо, а потому дальше вчитываться не стала – думаю, и так разберусь.
Стоит заметить, что пахло все это просто изумительно. Шампуньки, пенки, маски – какая радость, что мир этот не совсем средневековый. В итоге, я перепробовала на себе едва ли не все имеющиеся средства.
Будучи студенткой, я не всегда могла себе позволить даже шампунь именно тот, который хотелось, не говоря уже об остальном. Так что для меня это был рай.
Никита бурчал за дверью о том, что я очень долго, а он там с голоду загибается, но кайфа мне это не испортило. Я, как говорится, дорвалась.
– Лана, это что? – дух, как только я вышла из ванной, сначала радостно бросился ко мне, но затем застыл.
– А что?
– Что с твоими волосами?!
Выходя к духу я смотрелась в зеркало, а потому разозлилась:
– Мне нравится!
После всех процедур они легли локон к локону плавными волнами – красотища.
– То есть цвет такой для них и был задуман?
С нехорошим предчувствием я вернулась в ванную:
– О, Боже, – теперь на голове у меня красовалась ярко-красная шевелюра, а учитывая черную радужку глаз...
– Чем ты пользовалась? – очень тихо и осторожно поинтересовался дух.
Я же со стоном отметила, что с каждой минутой цвет волос становится все насыщеннее.
– Этими, – ткнула пальцем на полочку, где все средства и разместились.
– Какими именно?
– Всеми.
Кажется, дух начал материться, но я не обращала внимания. Дело в том... что мне жутко нравилась та девушка, что смотрела на меня из зеркала.
– Ох, и как смывать будем? – Никита завис над моим плечом.
– Никак. И пусть те, кому не нравится, не смотрят!
Внезапно прозвучал гонг.
– Что это?
– Тревога, – Никита бросился к окну.
– На нас напали?
– Похоже на то.
– И что теперь делать?
Окамэ
Я стоял в комнате, где только что казнили двенадцать жителей Верхнего мира. Стоял, не чувствуя ничего. Я не успел, и информация успела просочиться.
– Мой Повелитель? – низко склонился слуга, стараясь даже не дышать, чтобы не вызвать мой гнев.
Эта группа шпионов прибыла из Верхнего мира с одной целью – найти слабину в нашей защите. И они ее нашли.
Похоже, новые родственнички от мысли устроить здесь колонию все еще не отказались.
– Где Илэр?
– Он в детской, – слуга склонился еще ниже.
Мое тело ощущалось деревянным, но я заставил себя двигаться.
– Найди начальника охраны, пусть ждет меня в кабинете.
Слабость была. Одна. Но это мое сердце. Моя душа. На что я готов ради сына?
Вдруг вспомнился тот день, когда одна из демонесс, что делили со мной кровать, пришла в мой кабинет и упала на колени:
– Мой Повелитель, я беременна.
О чем я думал тогда? Мне хотелось ее убить. Это было так не вовремя. Да и ребенок, рожденный вне брака...
– Этот ребенок не может быть моим! – я присел на корточки и положил ладонь на ее живот.
Чего я ждал? О чем думал? Мне казалось, что я готов убить его. Но кровь откликнулась. Ему был месяц, но этот комочек любил меня. Любил уже тогда. Я готов был жениться на девушке, но бракосочетание между демонами – это магический ритуал. Пришлось ждать, пока она родит.
Каков был шанс, что все случится именно так? Моя фаворитка умерла при родах, подарив мне сердце.
– Папа! – ко мне бежит, смешно перебирая ножками, трехлетний карапуз.
Я подхватываю его на руки, слыша в его мыслях восторг и любовь.
– Мы будем играть? – и золотистые глаза смотрят прямо в душу.
– Нет, мне нужно идти. Но я очень соскучился.
– И я!