Серьезно?
— Но он ведь сказал, чтобы я пришла завтра. К тому же, прямо контакт намного лучше артефактов.
— Знаю, но скоро у нас не будет твоей целительной магии. А если обряд провалится, то они очень пригодятся.
— О чем вы говорите? Что за обряд? Что значит, у меня больше не будет целительной магии? — пугаюсь я.
А он как назло смолкает. Застывает, и из его пальцев выкатывается на стол зеленый камень.
Делает несколько шагов в сторону, а я напрягаюсь каждой клеточкой тела.
Боги! Да что же он хочет сказать?
— Пробил твой час стать женщиной, Анна. Ты должна исцелить короля, отдавшись ему.
Глава 22. Инструмент
Кто эта девушка в отражении? Я ее не знаю. Ее глаза разбиты и пусты. Она потеряна и не способна сама себя отыскать. Она хочет сбежать, но бежать ей некуда. Разве что прямиком на виселицу.
Если она не согласится по-хорошему, то будет по-плохому. Никто не смеет отказывать королю.
Она это я. И ровно эти слова мне и сказал мне тогда отец.
— О чем ты говоришь? — пробирает меня ужас после его оглушающего сообщения. Отдаться королю?
— Ты все прекрасно поняла. Король должен обрести королеву. Должен дать наследника престолу. Ему нужно исцелиться. И самый быстрый способ — забрать твои силы близостью.
— Ты говорил, что это лишь сказки. Что этого не произойдет, — в шоке лепечу себе под нос, вспоминая его же слова. Смотрю в серые глаза, пытаясь понять, зачем же он мне солгал? Что скажет в свое оправдание?
Ничего. Даже не собирается.
— Таков твой долг, Анна. — выдает он, но в этот раз я не могу с ним согласиться.
Я никому ничего не должна! Я не виновата, что оказалась здесь в этом теле! Почему я должна отдаваться тому, кому я как кость в горле? Тому, для кого я как гной в незаживающей ране?
— Если угодно, считай, что это твое предназначение. Боги ничего не делают напрасно.
— Предназначение? — то самое слово, которым я утешала себя, после того, как очнулась в непонятном мире без прав и голоса. Но сейчас оно меня не успокаивает. Оно меня злит.
Смахиваю с ресниц слезы и сжимаю кулачки.
— Я всегда была покорна. Всегда слушала, что говорят. Беспрекословно изучала ваши манеры и правила, чтобы не выбиваться из толпы, чтобы выжить! Но это слишком высокая для меня цена. Я ведь живая. Я человек. И пусть это тело не мое, но чувствую все я. Мне с этим жить. — выпаливаю в сердцах.
— Тише! — шипит отец и оглядывается, боясь, что мою пылкую речь услышат. — Раз учила правила, то знаешь, что против приказа короля не идут. Не согласишься по-хорошему, может быть и по-плохому. Это не та ставка, которую король может понизить или отложить. На кону слишком многое.
— Понимаю. Наследник рода королевского. Но почему нельзя просто подождать, когда мы залечим разлом? К чему эта спешка? Зачем так играть с моей жизнью?
— У короля на все есть причины. Я не в праве их раскрывать. Но поверь, он знает, что делает. Он дал королевское слово, что позаботиться о тебе. У тебя будет все, — заверяет отец, но мне сейчас не нужно это “все”.
Мне нужна моя воля, моя свобода выбора, контроль над собственной жизнью.
Я все понимаю… головой, но сердце….
— Послушай меня, Анна. Все это скоро закончится. Ты будешь в безопасности. Не глупи, не усугубляй все. Как ни как все мы в его власти.
Все мы в его власти…
Повторяю как заезженная пластинка последнюю фразу, пока высокая худощавая мадам расчесывает мои влажные волосы, готовя к судному часу. Вторая любуется платьями и выбирает парфюм.
А я будто кукла. Сядь, встань, подними руки. На моем лице расколовшаяся мертвая маска, а они будто этого не видят. Щебечут о своем, суетятся. Им плевать, что сегодня меня лишат всего. Она велят мне радоваться, ведь король никого не звал к себе в последние четыре месяца. Говорят, я особенная, но даже не понимают, насколько сейчас правы.
Я не фаворитка, я инструмент. Инструмент, после которого эти фаворитки могут появиться.
Четыре месяца. Значит, в тот момент его болезнь достигла апогея. Я думала это случилось раньше, а хворь медленно набирала обороты.