Мы с бабушкой сидели на этом холме недалеко от деревеньки и плели венки из цветов, кушали пирожки из корзины и запивали клюквенным морсом. А у подножия холма сверкала речка под яркими лучами полуденного солнца. Синело небо, прямо как бабушкины глаза, и по нему бежали пушистые барашки-облачков.
Тогда я впервые рассказала бабушке о щекотке в солнечном сплетении. Она улыбнулась и водрузила мне на голову пышный венок с цветами, а потом попросила рассказать о моих ощущениях. Почему-то она была и рада, и расстроена одновременно.
— Танечка? — раздался родной голос.
— Бабушка?! — я резко развернулась на голос и открыла глаза.
Юбка закрутилась вокруг ног, я ахнула и зажмурилась. Мы были на том самом холме, будто в том самом дне, а на голове у меня был пышный венок из полевых цветов. Только мне было не пять, а бабушка выглядела намного старше.
— Девочка моя, куда ж ты запропастилась? — бабуля подошла ко мне и крепко обняла, — где ты, внученька? Тебя нет на Земле, я сразу это почувствовала.
— Как? — я отстранилась и заглянула ей в глаза, — бабушка, меня вызвали в другой мир по ошибке и пока не могут вернуть домой. Но я вернусь, очень скоро. Успокой как-нибудь родителей, скажи, что с Наташкой уехала в поход на Урал, она меня как раз приглашала…
— Не тараторь, — осадила меня бабушка и лукаво улыбнулась, — я уже сделала всё, как надо, не переживай. Расскажи, куда тебя вызвали и зачем.
— Ба, ты что, даже не удивлена? — я нахмурилась.
— Я такая же как ты, ты такая же как я, — загадочно ответила бабуля и коснулась моего солнечного сплетения, — понимаешь?
— Так ты тоже чувствуешь эту щекотку, — догадалась я.
— Вроде того. У нас мало времени, Танюша, — качнула головой бабушка, — в каком ты мире и зачем тебя призвали?
— Да одному магу надо было какую-то личную проблему решить, он не сказала какую, — заторопилась я, — как понял, что я из немагического мира, так сразу и решил, что выдернул меня по ошибке. Теперь хочет вернуть обратно. Бабушка, он такой…
— Таня! — снова прервала мой поток мыслей бабушка, — в каком ты мире?
— Карсе, если тебе это о чём-то говорит, — сказала я, а бабушка аж переменилась в лице.
— Кто тебя вызвал? — она почти больно вцепилась в мои плечи и встряхнула, — ну, Татьяна?!
— Илиас Монфор, — я клацнула зубами, чуть язык не прикусила, и удивлённо вытаращилась на бабулю. Что это с ней?
— Монфор… — она прищурилась и покачала головой, — ну что за жизнь, даже тут достали.
— Бабушка? — я снова нахмурилась, — что всё это значит?
— Время заканчивается, — заторопилась родственница, — Таня, слушай внимательно: следуй своему внутреннему чутью и будь, что будет. Знай, что твой путь самый верный. Ищи записи о Вивийской башне и Юлиаре Монфоре. Серьга — ты всё поймёшь!
Она коснулась мочки своего уха, в которой на миг сверкнула серёжка и пропала. Мир пошёл рябью и всё исчезло. Я открыла глаза и посмотрела на Илиаса. Я снова была в зале для ритуалов и стояла в гексаграмме. Свечи не горели, а Монфор смотрел на меня вопросительно.
— Как всё прошло?
— Чёрт его знает, — сказала я, — но о родных можно не беспокоиться.
— Вот и отлично, — Илиас взмахом руки погасил дополнительные линии гексаграммы и начал собирать разбросанные по полу листы.
А я продолжала задумчиво стоять и переваривать всё услышанное. Офигеть, что творится. Вот тебе и обычная Танюшка из Подмосковья. Откуда бабушка знает Юлиара Монфора и про Вивийскую башню? И вообще, что ещё, блин, за серёжка? Почему я должна всё понять по ней? Она что-то типа ока судьбы, что ли? Или жемчужина желаний, дающая ответы на все вопросы?
— А-а-а-а, — шёпотом закричала я, присела и сжала голову, — ну что за фигня, почему всё вечно через одно место? Одни вопросы и никаких ответов.
— Ты что-то сказала? — отвлёкся Илиас.
— Нет, всё в порядке, — выдавила я и поднялась, — просто встреча с бабушкой растрепала мои чувства.
— Не волнуйся, скоро будешь дома, — по-своему понял меня Илиас, поднял последний лист и совсем другим, ехидным голосом добавил, — долго будешь ещё стоять? Кровавый ритуал закончен, жертвоприношение переносится в гостиную, леди. Нас ждёт еда.
— Я начинаю входить во вкус, — подхватила его тон и поспешила за ним на выход, — жертвоприношения — это так аппетитно.
Как говорит папа: «Сначала поешь, а потом голову ломай». Вот я и решила, сначала поужинать, а потом обмозговать слова бабушки. Прокрутить всё, что она мне сказала в голове, и хоть что-то понять. Но одно уже было понятно — бабуля в теме, даже больше, чем я.