Я тряхнула головой, прогоняя прочь все лишние мысли. Дождь струйками стекал по лицу, волосы давно превратились в мокрые сосульки, потому что забыла накинуть капюшон, но сейчас мне было все равно.
Я собиралась выпустить из заточения опаснейшее существо, способное меня убить.
– Варэли…
Снова этот голос. Теперь то я знаю, что мне не чудится. Шагнула к двери, и прижалась щекой к шершавому холодному металлу.
– Я здесь.
– Мне пришлось ждать тебя слишком долго.
– Прости… Случилось кое-что.
А можно ли так разговаривать с чернокнижником? Что если он решит, что мой тон неуважительный?
– Ты пришла, это главное.
– Что я должна сделать?
– Посмотри на дверь. Видишь узор?
Я отпрянула, сфокусировала взгляд на том месте, к которому только что прижималась щекой. Потребовалась минута, чтобы в темноте суметь различить тонкие полосы, нарисованные бурой краской.
– Вижу.
– Сотри любую деталь, повреди печать. Я сумею выбраться.
Моя рука потянулась к узору, но я вовремя опомнилась.
– Сначала ты должен выполнить свою часть сделки.
– Ты же понимаешь, что я не могу этого сделать, пока нахожусь здесь?
Его голос становился тише, ласковее. Он был завораживающим, хотелось слушать и слушать.
Я обернулась, всмотрелась в просветы между надгробными плитами, в поисках света от факела, что взяли с собой парни. Огонек мелькнул вдалеке и погас, но до меня доносились отголоски разговора. Они ничего не подозревают, главное чтобы не пошли на поиски.
– Арас, Варэли мертва, я на ее месте и мне оно не нравится. Я говорю это, чтобы ты знал – мне плевать, какие разрушения ты понесешь, когда выберешься, для меня главное попасть домой.
Я лукавила. Сердце сжималось, при одной только мысли, что Арас выпьет магию из Сеймона или Донни. Чернокнижник молчал, я слышала только шелест ветра и шум дождя. Ждала долго, но уходить даже не думала.
Внезапно запястье правой руки обожгло. Огненный браслет вспыхнул и впитался в кожу, прежде, чем я успела хоть что-то понять.
– Это моя клятва, – раздался чарующий голос совсем рядом, словно его обладатель стоял прямо передо мной. – Я верну тебя домой, как только наберусь сил, но ты должна меня выпустить.
Я орала во все горло. Мысленно. От страха, от непонимания, от чувства вины за то, что делаю. Меня рвало на куски, я хотела домой, и в то же время не могла так сильно подставить новых друзей…
Быстро, пока не передумала, подняла с земли кусок ржавой проволоки и царапнула острым концом по печати, разрушая ее. Узор вспыхнул и исчез, а мгновение спустя железная дверь заскрипела, отворяясь.
Шаг назад, еще и еще… Толстая подошва ботинок увязала в хлюпающей грязи, я едва не упала, когда развернувшись, бросилась бежать прочь. Как я могла поверить, что этот непонятный браслетик – клятва? А теперь, когда на место преступления приедут Высшие маги, в мгновение ока узнают, кто выпустил чернокнижника! Какая же ты, Варэли, идиотка! Мне всегда казалось, что в моем возрасте совершать глупости уже не положено, но что я только что натворила?
Я все же споткнулась, запутавшись в полах плаща, пробороздила животом не меньше метра, да так и осталась лежать, в надежде, что Арас не увидит меня. Но он и не искал. Я пролежала так долго-долго, пока меня не нашел Грегори.
Скелет заверещал, упал на колени и принялся трогать меня костлявыми пальцами, проверяя, не сломала ли чего.
– Отдохнуть прилегла, – отпихнула я его, поднимаясь. – Идем.
– Мы решили, что ты заблудилась, – встревоженный Сеймон ходил вокруг скамейки. Донни нервно жевал орешки.
– Вроде того, – отмахнулась я.
Парни коротали время, по очереди рассказывая друг другу скучные истории, а Грегори болтался между могил. Я же пыталась убедить себя, что никто из блюстителей закона меня не найдет, и вообще, печать сломать оказалось так легко, что это мог сделать кто угодно. Запечатывать нужно было лучше!
От собственных уговоров становилось легче, но ненадолго. Все время посматривала на запястье правой руки, ожидая, что браслет вот-вот проявится.
Недосып давал о себе знать – мысли путались, отчего я не до конца осознавала что натворила, и на том спасибо. Донни и Сеймон несколько раз пытались со мной заговорить, я отвечала невпопад и от меня отстали. В конце-концов, парни уложили меня на скамейку, и попросили заснуть.