Имперцы, с их энергетическим оружием, добились чуть лучших результатов - удачным выстрелом смогли отсечь кончик пера, с левого крыла.
Которое, тварь подхватила своим гибким хвостом и отправила... Себе в рот!
Всё!
Когда до нас осталось пяток шагов и стрелять плазмой стало поздно, мы с оператором "сипача", переглянулись и потянулись за честно уворованными "бензопилами".
"Бензопилами" мы разжились все.
Из принципа.
Даже "восьмилапы" прихватили с собой эти, им, в общем-то, не нужные, устройства.
Обида была сильнее здравого смысла: мы так старались, расчищали эту посадочную площадку, а нас так "ништяково" прокатили!
А, может быть, это было предчувствие?
Не знаю.
Существо, сблизившись до тесного контакта, расшвыряло нас кегли, отмахнулось хвостом от надоедливого "сипача", попытавшегося ее догнать, хвостом и скрылось в джунглях, оставив нас стоять в ступоре.
Никогда, ни "до", ни "после", я не чувствовал себя таким... Униженным!
Все наше оружие, выучка, опыт - все пыль по сравнению с существом, на пути которого мы встали.
Хрипящий "сипач", поймавший хвостом по вдоль хребта, отвлек меня от рефлексий.
Имперская аптечка, чудесное изобретение, которое мы, всеми правдами и не правдами старались достать, выручила и на этот раз - медикаментов на раненного ушло изрядно, зато и в живых разумный остался.
Всего, из пятидесяти, в живых, после встречи с существом, осталось двадцать четыре.
Наши "восьмилапы", "кошачьи" и несколько, подвернувшихся под горячую лапу, дагрийцев и пантеков.
На прощальный костер, мы, оставшиеся в живых, вырезали добрых полкилометра леса!
Плечом к плечу, отправились в свой последний путь к Звездам, бывшие враги.
Джунгли, от вставшего вровень с верхушками деревьев, пламени, замерли в ужасе.
Шестеро раненных, восемнадцать побитых и униженных вояк, смотрели в огонь, провожая в последний путь своих товарищей.
Как всегда, чтобы понять простую истину - война нужна лишь торгашу - приходится платить воистину страшную цену.
В реве пламени, треске прогорающих стволов и веток, мне слышалось лишь одно слово: "Мажгелет"!
На одном из языков пасаекху, это слово переводилось как "звездный зверь" или "зверь-звезда".
База имперцев, молчком выслала за нами легкий бот, в отличии от союзной.
В каждом строе, у каждого правительства, есть только одна проблема - люди.
Отогнав унылое воспоминание, снова уставился на звезды, холодно взирающие на меня через стекло обзорной палубы.
Больше меня никто не рискнет разбудить пинком, как это было в начале. И я, ни за что, не полезу в рискованные авантюры и не кинусь примирять все стороны, ощетинившиеся оружием.
Я просто вернусь к себе и заберусь в самый дальний уголок, где на мои глаза, кроме наших друидов, мне никто не попадется.
И буду бродить по звериным тропкам, уступая дорогу зверью и любоваться восходами и закатами, улыбаясь и довольно потягиваясь, предвкушая темную ночь или дождливый день - простые времена суток, времена года...
Ни один из двух моих браков не оказался "навсегда", а поведение наших избалованных вниманием женщин и вечные игры в телепатию, отбили охоту снова затевать ту тягомотину, что называется семейной жизнью.
Если станет совсем невмоготу - проще познакомиться по переписке с нашанной или "звякнуть", той же Рии...
Надоели мне русские красавицы, с их тяжелыми косами и не менее тяжелыми характерами, от которых и избы горят, и кони дохнут, на лету.
Оперевшись на перила локтями, от души вздохнул и рассмеялся: так начинается новая жизнь.
Впервые за двадцать лет, я стою и любуюсь на звезды, не рассчитывая, как буду вести боевые действия и как буду уносить ноги. Впервые - я в обычной "гражданке", а не в военной форме, камуфляже пехотинца, бронекостюме штурмовика или скафандре пилота.
И впервые мне на душе так хорошо, что я уже стал задумываться, а хочу ли я вернуться на планету, с которой сделал свой первый шаг в холодную пустоту межзвездного пространства.
- Встал, *опу отклячил... - Донеслось до меня из-за спины, на чистейшем русском. - Придурок...
Проходящий мимо, старательно попытался толкнуть меня бедром, очищая дорогу.
Будь вокруг толчея или другое настроение - я бы просто сдвинулся: сам не люблю, когда корма занимает всю дорогу.
На невезение проходящего мимо студентика, фраза, сказанная им по-русски, меня взбесила.
Отработанные сотней тренировок движения и связки, вбитые в самые темные зоны подсознания, вырвались наружу.