Андрей, парнишка ростом уже с меня, рыжий и зеленоглазый, ширококостный, легко подхватил Тёму за воротник, оглянулся по сторонам, разыскивая вывеску "туалет" и, дождавшись, когда остальные отвернутся, приподнял его как нашкодившего котенка и встряхнул так, что у того только зубы лязгнули.
- Я - не Ян. - Тихо прошипел он. - Рвать не буду, сам понимаешь - не мой стиль. Но за Лену, кое-что тебе "нашепчу".
Склонившись к уху, Андрей что-то прошептал, и Тёма стал зеленым!
- Ты меня понял? - Рыжий поставил своего подопечного на пол и отряхнул на нем костюмчик. - Запомнил?
Дождавшись ответного кивка, он развернул его в сторону туалета и придал ускорение, двинув коленом под зад.
"Что-то изменилось дома, за эти четверть века..." - Я вновь вернулся к рассматриванию звезд...
- Наемник. - Окликнул меня кольвег. - "Суета звезд привлекает лишь усталую душу"!
Фраза, сказанная на всеобщем, меня слегка развеселила: "Вечный покой, вряд ли сердце обрадует"!
Почесав мысленно затылок, перевел эти строки и вернул старшему патруля, ввергнув его в прострацию.
- Русские... - Вздохнул стоящий справа дагриец и пожал плечами. - Все у вас, слишком поэтично и романтично.
Кольвег, со вздохом согласился с младшим по званию и протянул мне руку для пожатия, ладонью вверх.
Стояло мне вложить ладонь в ладонь, как нестерпимая боль ударила по нервам, "сваривая" нас воедино.
Я видел его - своими глазами и себя - его. Воспоминания, словно свалились в один котел, плотно перемешались и полной мерой вернулись к обоим, превращая нас в странное подобие сиамских близнецов, у которых все разное, но все - едино.
Заколотились оба сердца, справа и слева, а между полушариями мозга натянулись длинные нити нервных волокон, соединяя в целое.
- Таль! Таль! Таль! - Кричало сознание кольвега.
- Дальше. Дальше. Дальше. - Твердило мое, изучая новую память.
Мы служили бок о бок, лишь по разные стороны линии фронта, повторяя жизненные ситуации, ранения, образ жизни... С разницей в том, что я так и остался наемник, воюющий за деньги, а он - сражаясь за свою страну.
Уже не надо было пытаться понимать, кто из нас - кто. И поздно понимать, что вся эта война - лишь малая часть старой, как сама смерть, правды жизни: "Ищи кому выгодно"!
Кому выгодна наша боль? Кому выгодны наши смерти? Кому выгодно?
Мне? Или этому капитану, что прошел 25 лет войны, потеряв все, кроме уважения своих однополчан, чести и твердого знания, что все будет хорошо, надо лишь победить!
Империя победила.
И теперь в голове капитана билось странное ощущение, что победитель живет хуже побежденного - Почему?!
Читая меня, кошкоподобный разумный, увидел точно такой же вопрос.
Еще за минуту до рукопожатия, он шел бить мне морду, чистить рыло и вытирать об меня сапоги.
А нашел точно такого-же, зеркально похожего.
И ни к чему все приготовления, кастет в кармане и нейроускоритель, как память о славных боевых днях.
Не с кем драться - история повторилась, зеркально для меня.
Для нас.
Теперь мы не будем помогать всему миру, как гордые победители.
Вру.
Будем.
Мы не можем иначе, не по-людски это, пройти и не помочь.
Капитан Парск Сминаэль выдернул свою ладонь, разрывая этот, полный боли, контакт.
Я не знаю, где и у кого он подсмотрел наш жест - протягивать ладонь для пожатия, но знай он все нюансы рукопожатия... Открытая ладонь вверх, признак очень сильного и открытого человека.
Не зря во всех звездных расах, кроме нашей, рукопожатия нет!
- Таэль ало алият! - От души выругался я. - Простите, капитан Сминаэль.
Печальная улыбка украсила лик кольвега и тяжелый вздох вырвался наружу.
- Капитан? - Дагриец замер, демонстрируя классического тугодума, исправного служаку и обычного среднестатистического разумного, уже давно живущего чужим умом. - А... Вы не будете?!
- Он - всего лишь наемник. Не генерал, что выиграл эту войну. Не фанатик, ее развязавший. Он просто воевал за своего ребенка - так же, как и мы...
Круто развернувшись на пятках, капитан повернулся ко мне спиной, уводя патруль в сторону.
- Капитан! - Окликнул я своего... Вот, как его теперь назвать?! Близнеца? Альтер эго?
- Капитан, найдите меня, на "Матушке"!
Подняв вверх правую руку, капитан Парск Сминаэль дал мне понять, что приглашение принято.