Среди собравшихся были два велосипедиста, садовник-поденщик, которого я иногда нанимал, девушка с ребенком на руках, мясник Грегг со своим сынишкой, несколько гуляк и мальчиков, прислуживающих при игре в гольф и обычно снующих возле станции. Говорили мало. В то время в городе немногие из простонародья имели представление об астрономии. Большинство зрителей спокойно смотрело на плоскую крышку шара, которая находилась в том же положении, в каком ее оставили Григорий и Джек. Я думаю, все были разочарованы, найдя вместо обуглившихся тел неподвижную громаду шара, некоторые уходили домой, вместо них подходили другие. Я спустился в яму, и мне показалось, что я ощущаю слабое колебание под ногами. Крышка была неподвижна.
Только подойдя совсем близко к шару, я обратил внимание на его необычайный вид. На первый взгляд он казался не более странным, чем опрокинувшийся экипаж или яблоко, упавшее на дорогу. Пожалуй, даже меньше. Больше всего он был похож на бутылку с шарообразной формой, погруженный в землю. Только человек, обладающий научными познаниями, мог заметить, что серый нагар на шаре был не простой окисью, что желтовато-белый металл, поблескивавший под крышкой, был необычного оттенка. Слово "внекосмический" большинству зрителей было непонятно.
Я уже не сомневался, что шар упал с планеты G-5732, но считал невероятным, чтобы в нем находилось какое-нибудь живое существо. Я предполагал, что развинчивание происходит автоматически. Несмотря на слова Григорий, я был уверен, что на той планете живут люди. Моя фантазия разыгралась: возможно, что внутри запрятав какой-нибудь манускрипт; сумеем ли мы его перевести, найдем ли там монеты, разные вещи? Впрочем,шар был, пожалуй, слишком велик для этого. Меня разбирало нетерпение посмотреть, что там внутри. Около одиннадцати, видя, что ничего особенного не происходит, я вернулся домой. Но я уже не мог приняться за свои отвлеченные исследования.
После полудня пустырь стал неузнаваем. Ранний выпуск вечерних газет поразил весь город "ПОСЛАНИЕ ПЛАНЕТЫ G-5732" - гласили заголовки, набранные крупным шрифтом. Кроме того, письмо Григорию Астрономическому обществу всполошила все городские обсерватории.
На дороге у песчаной ямы стояли полдюжины автомобилей со станции, чья-то машина, уйма велосипедов. Много народу, несмотря на жаркий день, пришло пешком из города так что собралась порядочная толпа, было даже несколько разряженных дам.
Стояла удушливая жара; на небе ни облачка, ни малейшего ветра, и тень можно было найти только под редкими соснами. Вереск уже не горел, но равнина почернела и дымилась. Предприимчивый хозяин бакалейной лавочки на Городской дороге прислал своего сына с ручной тележкой, нагруженной зелеными яблоками и бутылками с имбирным лимонадом.
Подойдя к краю воронки, я увидел в ней группу людей: Джека, Григория и высокого белокурого джентльмена (как я узнал после, это был Майк, астроном); несколько рабочих, вооруженных лопатами и кирками, стояло тут же. Стэнт отчетливо и громко давал указания. Он взобрался на крышку шара, которая, очевидно, успела остыть. Лицо у него раскраснелось, пот катился градом по лбу и щекам, и он явно был чем-то раздражен.
Большая часть шара была откопана, хотя нижний конец все еще находился в земле. Григорий увидел меня в толпе, обступившей яму, подозвал и попросил сходить к владельцу этого участка.
Все увеличивающаяся толпа, говорил он, особенно мальчишки, мешают работам. Нужно отгородиться от публики и отдалить ее. Он сообщил мне, что из шара доносится слабый шум и что рабочим не удалось отвинтить крышку, так как не за что ухватиться. Стенки цилиндра, по-видимому, очень толсты и, вероятно, приглушают доносившийся оттуда шум.
Я был очень рад исполнить его просьбу, надеясь таким образом попасть в число привилегированных зрителей при предстоящем вскрытии шара. Владельца участка я не застал дома, но узнал, что его ожидают из города с шестичасовым поездом: так как было только четверть шестого, то я зашел домой выпить стакан чаю, а потом отправился на станцию, чтобы перехватить Майка на дороге.
Четвертая глава
4. Шар открывается
Когда я вернулся на пустошь, солнце уже садилось. Публика из города все прибывала, домой возвращались только двое-трое. Толпа вокруг воронки все росла, чернея на лимонно-желтом фоне неба; собралось более ста человек. Что-то кричали; около ямы происходила какая-то толкотня. Меня охватило тревожное предчувствие. Приблизившись, я услышал голос: