Я кое-как убедила рыжую попаданку, что при первой же возможности ее вернут домой, и разрешила держаться поблизости от меня, если уж я внушаю ей такое доверие (с меня не убудет)…
— Но имей в виду — не ныть, не брюзжать, никуда не лезть без разрешения, — поспешила озвучить я правила поведения, вспомнив о некоторых характерно-попаданческих особенностях. — И марш спать, завтра ранний подъем!
Алина радостно закивала и умчалась.
Я дважды перепроверила текст последних нескольких страниц. Кажется, у меня вполне получилось избежать забеганий в будущее (как бы странно это ни звучало).
Наверное, вы заметили, что в последнее время мой стажер все реже вмешивался в процесс отчета со своими вопросами и комментариями. И все потому, что Эрро увел его (стажера, в смысле) на практические занятия магией, причем из-под носа у Элоры. А я вдруг поймала себя на мысли, что начинаю по этому умнику рыцарственному скучать…
Проводив рыжую взглядом, я решила тоже сменить место дислокации, пока еще кому-нибудь не приспичило перебить мне поздний ужин. Конечно, почти все уже улеглись, с раннего утра действительно планировалось… много чего (подробности я проспала — дрыхла весь вечер без задних лап), но, например, принцесса вездесуща и неугомонна.
Под раскидистым деревом было занято. Я хотела свильнуть, но Суданский повернул голову на звук и меня заметил. Пришлось сесть на облюбованный чурбачок у костерка и сделать вид, что я изначально так и планировала.
И чего ему не спалось?
В этот раз рыцаря лечил кто-то из эльфов — на лице не осталось ни следа от моих ударов. Серые глаза смотрели ясным бесхитростным взором. Мне даже стало немного стыдно — подумаешь, чуть-чуть поцеловал и слегка облапал… Не убивать же его за это.
А вот мама за такую наглость как минимум надломила бы шаловливую конечность, для симметрии. Чтоб неповадно было. Хотя еще вернее было бы то, что она бы не допустила даже легкого прикосновения к себе.
Я невольно посмотрела на руки рыцаря. Сломанные кости ему тоже наконец-то окончательно срастили.
Суданский перехватил мой взгляд и как-то уж слишком благостно улыбнулся, ни дать ни взять — укурившийся-в-дымину, и я заподозрила, что все-таки перестаралась с ударом. Либо перестарался неведомый лекарь — с обезболиванием.
Правильно, Тис, что тебя всерьез не воспринимают, нет в тебе драконьей сучности (это не оговорка и не описка!). Удивительно, как это Валлэриэну не хватило терпения дождаться, пока я растаю от его красоты как мороженое на солнцепеке. Возможно, он присмотрелся и как раз-таки счел меня недостойной его красоты… зато в Перебордуре недостойным сочли его, причем коллективно!
Рыцарь галантно дождался, пока я усядусь и доем, и произнес:
— Извини.
И безо всяких уточнений было понятно, что он имеет в виду.
Я на секунду почувствовала себя неуютно.
Вроде бы он не насмешничал. Но ситуация получалась двоякая.
— Ты же не собирался извиняться, — каюсь, не удержалась, прицепилась к словам.
— Так я и прошу прощения не за поцелуй, а за посягательство на твою честь, — он пожал плечами, словно это было что-то само собой разумеющееся. Словно приводить замороченных девиц в чувство при помощи поцелуя для него было рутинным делом.
— Честь… — пробормотала я, чтобы отвлечься от щекотливой темы. — Что это вообще такое? Анахронизм. Понятие, во многом утратившее актуальность.
— Не для всех, — легко и уверенно парировал Суданский. — Мы находимся в мире, где все еще существует рыцарство.
— И даже здесь оно уже пребывает в упадке.
— Я иногда совершенно не понимаю, серьезно ли ты говоришь или нарочно меня дразнишь, — проворчал рыцарь. — Честь — дело сугубо личное, и если она у человека отсутствует напрочь, кто ему доктор? История циклична, но люди во все времена умели отличать хорошее от плохого. «Чистоту, простоту мы у древних берем, саги, сказки — из прошлого тащим, — потому, что добро остается добром — в прошлом, будущем и настоящем».
— Это ты сейчас Высоцкого процитировал, да? — неуверенно проговорила я.
Артем с восторгом воззрился на меня.
— Ты знаешь, кто такой Высоцкий⁈
— А во ВСМыСЛе, по-твоему, занимаются только тем, что бегают по разным мирам и отлавливают попаданок? Наша работа заключается также в сборе и анализировании продуктов культуры.
— Звучит как снятие пробы с обеда, — рыцарь умолк, что-то обдумывая, и решился: — Но, возвращаясь к вопросу чести… Аметист, я признаю, что очень многого не знаю, не разбираюсь в ваших смысловерских делах от слова совсем, могу запросто ляпнуть или сделать что-то невпопад, — он пытливо уставился на меня. Я с неохотой кивнула. — Но я совершенно точно понимаю одно: сейчас мы не можем себе позволить дрязги внутри коллектива.
Это я должна была сказать!
— Не думаю, что ЭТО потянет на дрязгу. Ты не сделал ничего такого, что нанесло бы ущерб моему здоровью или душевному покою, — сухо ответила я. — Остальное я переживу.
Чего это он таким рассудительным психологом заделался?
— Боюсь, что следующую вспышку твоей ярости не переживу я, — рыцарь коснулся лба.
— Я так сильно тебя ударила?..
Я слегка испугалась. Если у него треснул череп или что-то в этом роде…
— Нет, я отделался шишкой. Но мне все же хотелось бы знать, чего от тебя ожидать и как действовать в критической ситуации. Ожидание того, что ты зарядишь мне в глаз, здорово мешает доверительности. Худой мир лучше доброй ссоры, как говорится. Хотя всем угодить невозможно…
А ведь в том, что он оказался попаданцем и попал именно сюда (и в разгар рыцарства), нет ничего удивительного, с таким-то характером и жизненными установками. Но мне не должно было быть до этого ровным счетом никакого дела.
— Нельзя жить с целью угождать кому-либо. Даже самый маленький мир для этого слишком велик.
— А как же истина — «относись к другим так, как хочешь, чтобы относились к тебе»? — Суданский склонил голову к плечу, наблюдая за мной.
Он и вправду такой наивный или притворяется?
Ой, мама, кажется, не притворяется… Что за день такой сегодня — диво за дивом, чудо за чудом! Реликт! Я о таких только читала!
— Рыцарь, а ты в своем мире кем был? — поинтересовалась я.
Артем застенчиво улыбнулся.
— Не поверишь — школьным учителем. Математики.
Похоже, его удивила моя реакция — то есть почти никакой ожидаемо экстраординарной.
— А почему я должна не поверить?
Он уставился мне в глаза — видимо, выискивая признаки того, что я шучу. Не нашел.
— Ну-у… у нас эта профессия считается преимущественно женской, — с легким смущением пояснил рыцарь. — В нашем коллективе кроме меня был всего лишь один мужчина, преподаватель физкультуры.
— И чем же тебе приглянулась математика?
— Показалось, что этот предмет как-то… мужественнее, что ли, — Суданский хмыкнул. — Эх, надо было брать биологию, сейчас бы больше пригодилось. Или химию. Как замутил бы порох…
И пришлось бы тебя нейтрализовать, чтобы не научил местных чему не надо. Феминистки не изобрели взрывчатку, и то хвала Тайной Магии.
А смешивание пороха входит в школьную программу Земли-двадцать-двадцать⁈ Получается, что все попаданки — двоечницы. В противном случае они бы давным-давно разбомбили Ланата-шесть и прочие миры, имевшие неосторожность их притянуть.
— А других вариантов в выборе профессии не было?
— Почему, были. Мозгов у меня не было. Да и сейчас не особо… — сделав сие весьма глубокомысленное заявление, рыцарь потянулся и задумчиво добавил: — Наверное, здесь и сейчас я на своем месте, как бы это странно ни звучало. На своей прежней работе я не ломал кости и не получал в глаз, но и морального удовлетворения было намного меньше.