— Всем и всегда нужны ответы… — проговорил кузнец, с интересом созерцая то, как попаданка трясет мокрыми лохмами. — А что вы дадите взамен? Просто так никогда ничего не делается.
По крайней мере, он не стал юлить и заявлять, что ничего не знает; имел место такой прецедент, — все без исключения смысловеры в бытность свою стажерами изучают отчеты по Страннику.
— Могу рассчитаться драконьей кровью, — с сомнением предложила я.
Ничего ценнее у нас не наличествовало, но, опять-таки, ценность у нее специфическая.
— Благодарю, одного взрыва в округе покамест довольно, — с хитринкой в голосе отказался кузнец. — Лучше расскажите последние новости. Что произошло в Зеленотуманном лесу?
— Вам же и так все известно, — бестактно заметила я.
— А я, может, хотел бы послушать историю из ваших уст, — он жестом пригласил нас присесть на завалинку и уселся сам.
Тайной Магии не отказывают — не принято, да и чревато. Так что рассказывать пришлось всем и каждому. Нене, явно робея, пулеметной очередью протараторила заклинательную сторону дела, Дамьен и Мира ограничились скупыми фактами — появление-похищение-спасение-разбирательство. Алина с наскока принялась слезно жаловаться, какие мы все тут нехорошие, но неуловимо посуровевший Странник перебил ее:
— Ты жива, здорова, свободна и в доброжелательном окружении. Немногие из очутившихся в этом мире могут похвалиться хотя бы половиной из этого. И, ко всему прочему…
— Не надо, я поняла, — пристыженно буркнула попаданка. — Больше не буду.
— Вот и славно, — смягчился Странник и повернулся ко мне. — Что же расскажешь ты, Аметист?
Я последовала примеру эльфов — не вдаваясь в подробности, обрисовала рабоче-отпускные будни в Ланата-шесть. На вопрос о пророчестве отчасти умолчала, отчасти увильнула (меня все еще не покидала паранойя). Кузнец слушал; по его лицу было не понять, что он обо всем этом думает.
Даже с учетом сжатости наших рассказов, времени за разговорами прошло довольно много: тени заметно вытянулись, солнечный свет приобрел рыжинку.
— Что ж, — сказал Странник, выслушав нас. — Теперь настал и мой черед говорить.
С этими словами он поднялся… и ушел в домик. Мы озадаченно переглянулись. Дамьен пожал плечами. Алина хотела что-то сказать, открыла рот и тут же закрыла.
Впрочем, кузнец быстро вернулся, неся в руках большую чашу, сделанную, похоже, из какого-то камня. В ней сам собою ярко пылал огонь бледно-желтого цвета. Усевшись на траву, Странник аккуратно поставил чашу перед собой и принялся… не знаю, что это за действие, но со стороны было похоже на игру с языками пламени.
— Что вы хотите знать? — невозмутимо спросил он.
— О, можно спрашивать что угодно?
— В пределах разумного, — уточнил собеседник.
— А какова будет цена каждого ответа?
Знаем мы вас, порождений Тайной Магии… ибо сами такие же.
Странник понимающе хмыкнул.
— Молодец, знаешь правила. Но сейчас можешь быть спокойна, Аметист, — сегодня все задаром!
— С чего бы такая щедрость? — я не отставала. — Вы же сами сказали, что просто так ничего не делается!
Дамьен и Мира уставились на меня с благоговейным ужасом — как это я смею так нахраписто говорить с самим Странником! Он же смотрел на меня с добродушной ухмылкой, резко контрастирующей с его словами:
— Равновесие Ланата-шесть сместилось не в вашу пользу. Гигроссул по собственной дури разворотил портал, ведущий к демонам, и теперь оттуда лезет… всякое. Пока что оно не выбирается за пределы леса, отчасти сдерживаемое вашими заклинаниями, — кузнец чуть поклонился эльфам, — но очень скоро это изменится в худшую сторону. Ведьмам тоже придется несладко. «Вырвется тьма из змеиного горла».
— Значит, «тьма» — эманации демонов? А «змеиное горло» — Дыра?
— Верно. Но, быть может, начнем с начала? — дождавшись нестройного согласия, Странник продолжил говорить: — Этот мир нестабилен, как вы уже могли заметить, и контакт с другими мирами для него не редкость. Все, что здесь есть необычного, — для данного уровня развития, разумеется, — пришло извне. Примерно десять лет назад Ланата достигла такого уровня, который позволил ей создать точки соприкосновения с Землей-двадцать-двадцать. И в то же время сюда попал беглый маг-полуэльф по имени Гигроссул.
— От чего он бежал? — спросила Мира.
— От правосудия. Он не напрямую, но все же своими руками поспособствовал гибели своего отца: использовал построенный Ундаром портал для того, чтобы отправить в путешествие по мирам Чужеяда — на разведку. И при переправе дракона в реальность Ланата Гигроссулу помогала фея.
— Лайза! — в голос закричали эльфы.
— Феи — существа вторичной реальности, и магия у них несколько иная. Некромантия им дается легче. Она и Гигроссул — давние приятели. Довольно долгое время они строили планы по захвату какого-нибудь мирка…
— Половину века, — пробормотала Мира.
— И эта чешуекрылая дрянь сама вызвалась в последнюю экспедицию, зная причину, по которой исчезли предыдущие, — процедил Дамьен. — А как притворялась несчастной! Любой театр за такую актрису золотом вдесятеро бы отдал!
Положим, к чешуекрылым фей отнести нельзя… но не суть важно.
— Чужеяд с радостью ухватился за предоставленную возможность. Какой же дракон откажется от возможности властвовать третью целого мира? — Странник усмехнулся, пристально глядя на меня.
— Например, этот, — я ткнула себя пальцем в грудь.
Эльфы покосились с недоверием, однако промолчали.
— Изначально в мирооснове Ланата драконов не было. Они появились извне и одним своим присутствием нарушили естественную магическую гармонию, которая и без того периодически содрогалась от иномирянских вторжений. К тому же, здешняя энергия мощная, но при этом «сырая», вязкая, потоки медлительны, поэтому самостоятельного толкового развития за немалое количество лет не случилось. Известно ли тебе, Аметист, почему твои соплеменники редко берутся за смысловерское дело, да и любую общественную деятельность вообще? Не считая, конечно, владычества.
— Да уж догадываюсь, — проворчала я.
Драконы (в большинстве своем) очень надменны и эмоционально холодны — один из минусов долгожительства. В нас слишком много неконтролируемой магической энергии. Некоторые жаждут власти, некоторые — чтобы их просто оставили в покое. Еще мы собираем сокровища, досаждаем другим народам или же просто путешествуем по мирам. Единственное, что для нас священно — кровные узы.
Странник кивнул.
— Любая сила и способы применить ее — палка о двух концах. В чужеродной для себя мирооснове вы становитесь угрозой внутренней гармонии, особенно если активно пользуетесь резервами организма. Чужеяд появился в Ланата первым и какое-то время жил тихо, особо не высовываясь — приспосабливался, присматривался. Отчасти потому, что побаивался белых сородичей, поселившихся в горах задолго до его появления. Немного позднее прибыл Гигроссул и начал активные действия; теорию мироустройств он знает отлично. Выждав удобный момент, маг на крови Чужеяда создал пророчество и оружие против драконов. Одной стрелой убил двух демонов — избавился от серьезных помех и получил контроль над сообщником.
— Семь мечей по цветам радуги, — сказала я. — А почему же здешнего Избранного назвали Белым Рыцарем, тогда как Белого меча среди них и в помине не существует?
— Белый Рыцарь… — проговорил кузнец, помешивая огонь в чаше. — Дитя мое, в каждом мире обязательно сыщется такой или подобный таковому титул… ярлык. И навешивают его на простодушного персонажа, лишенного определенности в собственной судьбе. Но из тысячи предполагаемых Избранных только один способен подтвердить это звание на деле. А на мечи не возводи напраслину: они изначально все были белыми. Окраску им дарует магия. И всего клинков не семь, а восемь, Аметист, и один из них недавно стал чернее ночи, — Странник пристально посмотрел мне в глаза. Я сидела ни жива, ни мертва. — Восьмой клинок был выкован мною. На тебя. В противовес твоему появлению здесь.