- Немтырь? Ты че Немтырь?
- Архипка ты опять меня трясешь? Все нормально со мной, просто устал че-то.
Архипка, перестав меня трясти молча кивнул, явно находясь под впечатлением расправы над бандитами. Митька же нахмурившись глядел на меня, явно не совсем понимая и не одобряя мою кровожадность. Криво усмехнувшись я сказал:
- Нельзя было их отпускать. Вас они видели и наверняка стали бы потом разыскивать, городишко то маленький. А могли и в полицию сдать. Не хрен их жалеть! Они по крайней мере уже троих золотничников ухайдокали, да в реку бросили. И если бы не вы то и меня бы тоже на нож поставили, камешки забрали, труп бы в реку скинули. Так что все по честному. И потом ты же сам этому борову пузо прострелил. – Кивнул я в сторону лежащего Бобыря. Митька невольно посмотрел в ту сторону и побледнев сглотнул слюну борясь с тошнотой. Наконец глухо проговорил:
- И че теперь делать будем?
Я тяжело поднялся и оглядев это «мамаево побоище» сказал:
- А ничего больше делать не будем. Не трогайте тут ничего. Полезли наверх.
Выбрашись из оврага на тропинку, я огляделся: трупы с тропинки не видно, вокруг ничего не валяется. Правда остались на траве следы волочения тела и небольшое кровавое пятно на тропе. Подгреб ногами песок, засыпая кровь и попинал примятую траву, попытавшись скрыть следы. Трава выпрямляться не захотела. Поэтому пришлось вытоптать траву рядом. чтобы придать месту некое однообразие. Архипка с Митькой с удивлением смотрели на меня.
- Чего глазеете? Траву потопчите, чтоб не было заметно где Сом того борова в овраг тащил.
Парни переглянулись и стали помогать мне скрывать следы. Я вспомнил, что где тут оставался нож Бобыря, который он выронил после того как Митька засадил ему пулю в живот, да фуражка Гуни должна тоже здесь быть.
- Архипка! Ты не видел здесь ножа с фуражкой?- вспомнил я, что посылал пацана убрать следы.
- Дык фуражку я рядом с этим длинным бросил, а ножик вот. – Показал Архипка нож.
- А ну-ка дай его сюда.
Архипка подал нож. Я повертев в руках довольно прилично сделанный нож, размахнулся и забросил его в овраг.
- Ты че Немтырь? Вон какой хороший ножик.
- Поэтому и выбросил. Ничего ихнего у нас должно быть.
- А сам-то зачем ножик этого Гуни взял.
- Какой ножик? Где он?
- Дак в кармане у тебя.
Я полез в карман и вытащил нож. Блин! Ведь точно. Разрезав рукава Гуниного лапсердака, нож машинально сунул себе в карман. Как только не порезался. Идиот!
- Тьфу ты! Забыл совсем. Молодец Архипка, что напомнил.
Размахнушись отправил овраг и это перышко. Отпечатки пальцев стирать не стал. Не доросли еще местные криминалисты до таких крутых улик как отпечатки пальцев. А впрочем, я не помню когда появилась такая фишка. Может и практикуют где, но вряд-ли такие новации добрались до Барнаула. Да и толку-то, наших отпечатков в картотеке нет. Да и картотеки скорее всего никакой нет.
Свистнув Платошке с Антохой, прошли тропинкой до реки. На берегу я огляделся и никого не обнаружив сказал:
- Так мушкетеры! Про наши сегодняшние приключения никому ни слова, иначе можем оказаться у бандитов или того хуже в полиции. От бандитов мы, положим, отобъемся. А вот с полицией нам ничего не светит. Так, что молчок. Особенно это вас касается. – Кивнул я Платошке с Антоном.
- А че только нас? А Митька с Архипкой?- спросил Антоха.
- Их это тоже касается, но я в них уверен.
- Ты че Немтырь? Мы же понимаем все. Правда Антоха? – Платошка уставился на друга.
- Ага! – Закивал тот. - И это… Немтырь мне тоже пистоль нужен, а то у вас всех есть, а у меня фига.
- Ладно будет у тебя пистоль. Купим. Но пока нам всем придется пистолетики спрятать. Таскать их с собою по городу не будем, чтобы не нарываться.
- Да все понятно. – Сказал Митька.
- А раз понятно, тогда «Один за всех»! – подставил я ладонь.
- Все за одного! – проревели мои мушкетеры.
- И это! Спасибо пацаны. Если бы вы не подоспели, то эти утырки прирезали бы меня как гуся.
- Да ладно тебе. – Хлопнул меня по плечу Митька.
Добравшись до дома, я отобрал у парней все револьверы и спрятал в укромном месте в сараюшке.
Глава двадцать первая
Вечером довольно долго не мог уснуть. Не сказать чтобы меня сильно напрягли еще три трупа на моей совести, но и радости от содеянного не испытывал. Я же не маньяк какой нибудь, прости господи. Гораздо больше волновала проблема исчезнувшего Голована. Хорошо если он умотал куда либо насовсем, а вдруг возьмет и вернется. Попытка мысленно поставить себя на его место провалилась. Ничего путного я придумать не смог и бросил это занятие. Мои «мушкетеры» с Митькой давно спали, видимо совесть их нисколько не мучила. Оно и понятно - они ведь, признав меня командиром, особо не заморачивались решением всяческих проблем. Как справедливо заметил Владимир Семенович: