Спит Козёл. Волк глаз не смыкает, к каждому шороху прислушивается: то ли ночной ветерок посвистывает, то ли Козёл похрапывает?
Наконец пришла очередь Волку спать, а Козлу сторожить. Волк и говорит:
— С самого раннего детства без колыбельной песни спать не могу. Придётся тебе Козёл петь, пока я спать буду.
— А если я этой песни не знаю, тогда что? — испуганно спросил Козёл.
— Баю-баюшки-баю,
Не ложися на краю.
Придёт серенький волчок
И ухватит за бочок.
Эту песенку все знают. Так что начинай. Как только перестанешь петь, проснусь и, как поётся в песне, ухвачу тебя за бочок. Понял?
— Понял. Знаю. Начинаю. И Козёл заблеял вполголоса:
Баю-баюшки-баю... бе-е-е...Волк блаженно потянулся, улёгся на траву и сделал вид, что уснул. Как только Козёл замолчал, он открыл глаза и многозначительно посмотрел на него. Козёл тут же запел сызнова. И так до самого рассвета.
Чуть забрезжил рассвет, прибегают в огород Дед с Бабой.
Баба кричит:
—Ой, батюшки! Вспомнили мы пословицу про козла в огороде.
Дед палкой машет:
—Рога посшибаю, ноги переломаю!
Козёл со всех ног пустился наутёк — короче, дал дёру. Встал Волк на защиту Козла и говорит Деду:
— Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива. Сам его в огород пустил.
— Спасибо тебе, Волк, что не съел ты нашего Козла ночью.
— А как бы мы узнали тогда, кто капусту ворует? — вздохнул Волк.
Похлопал Дед Волка по холке и говорит:
— Нечем мне тебя, дружище, отблагодарить за доброту твою. Жаль, что ты капусту не ешь, а Козла отдавать жалко.
— Не стоит благодарности,— сказал Волк, включил «мигалку» и был таков.
Козёл вернулся под вечер. Простили его Дед с Бабой, накормили капустой до отвала, а остальную на зиму заквасили.
Подежурила Лисичка-медсестричка в лазарете, осмотрелась, обнюхалась и решила остаться здесь жить навсегда. «Дом добротный, во дворе кур и кроликов разведу. Не жизнь будет, а сказка,— подумала она.— Ну а Волка в дом не пущу. Пусть на свободе гуляет».
Не спеша возвращается Волк в лазарет. Никаких срочных вызовов нет, торопиться некуда. Идёт, бурчит себе под нос: «Ва-у, ва-ушки, ва-у». Настроение — лучше не придумаешь.
— А вот и дом родной. «Приятно всё-таки иметь собственность в личном пользовании»,— подумал он.
Поднялся на крылечко, толкнул дверь. Заперта. Осторожно постучал.
—Кто там? — раздался удивлённый голос Лисы.
— Как — кто? Это я, Волк! Главный начальник лазарета!
— Не знаю, не знаю я никакого Волка, тем более начальника лазарета. Самая главная в лазарете я, Лисичка-медсестричка. Ступай прочь.
Растерявшийся Волк не знал, что и подумать. Он был просто ошарашен наглостью Лисы.
Не мудрствуя лукаво, решил обратиться за помощью к леснику Игнату, самому справедливому леснику в мире.
Сходил. Привёл.
Пришли все: сам Игнат, его жена Пелагея и пёс Дружок.
Стали уговаривать Лису открыть дверь.
Начал Игнат — ничего не вышло. Не смогла уговорить Лису и Пелагея. Никакие увещевания не помогали. Пришла очередь старого, хитрого и мудрого охотника Дружка. Встал он под окном и обращается к Лисе:
—Ты самый хитрый в мире зверь. Открой, пожалуйста, нам дверь.
А Лиса в ответ:
—Выманить меня хочешь. Перехитрить думаешь, умник. Да я в два раза хитрее и в три раза умнее тебя!
Притаился опытный охотник. Молчит. Лиса опять:
—Я вся от гордости горю. Ты слышишь, что я говорю.— И она высунулась из окна.— Слышишь? Умнее!
А Дружку только этого и надо было. Хвать он её за шиворот и тащит.
—Не джен-тель-мен ты всё-таки, при-я-тель,— упираясь всеми четырьмя лапами, прохрипела Лиса.
—А чего тут миндальничать! С тобой главное — нос по ветру да ухо востро. Вот и все дела.— Вытащил Дружок Лису во двор и говорит ей: — Тепереча знай, дорогая кума, хитрость не признак большого ума!
— Ну, что будем с ней делать? — обратился он к Игнату и Пелагее.
Те посовещались и решили: каков грех, такова и расправа. Пусть катится колбаской по Малой Спасской.
Гнал Дружок Лису с позором до ближайших кустов, чтоб забыла дорогу в лазарет!
Поблагодарил Волк своего приятеля за квалифицированную помощь, Игната с Пелагеей за моральную поддержку и уселся на своё законное место у окошка.
После позорного изгнания Лисы Волк несколько дней не выходил из лазарета. Уж очень он боялся лишиться собственности. Вдруг кто-нибудь и в его отсутствие опять займёт лазарет. Но голод не тётка. Проголодался он. (Не зря говорят: голодный, как волк.) Перерыл всё вверх дном — пусто. Вроде бы и зубы есть, да нечего есть. Кроме бутылочек с лекарственными настоями, ничего съедобного нет, а бинты с ватой в глотку не лезут. «Вот бы мне такую избушку, как у Бабы Яги,— подумал Волк — вроде бы и дома сидишь, и одновременно по лесу бегаешь».