Прежде чем я смогла остановить себя, я украдкой взглянула на его пах. Одна из его рук покоилась на бедре, и меня отвлекла именно она. Его запястье было скрыто рукавом шерстяного пальто, но за последние несколько месяцев я достаточно разглядывала его руки, чтобы помнить, как они выглядят. На тыльной стороне ладони выделялись вены, ногти всегда были короткими и аккуратными. Его пальцы были длинные, не слишком тонкие и не слишком толстые, придавая его рукам некую элегантность, которую я иногда тайно восхищалась, пока он работал ножом, месил тесто или подбрасывал сковороду. У него были сильные руки, но в то же время они были ловкими. Грациозными. Артистичными.
И тут мой мозг внезапно свернул не туда. Я представила, как он расстёгивает молнию на штанах и запускает руку внутрь, достаёт свой член и начинает медленно и размеренно ласкать себя, плавно изгибая запястье. Его плоть твердеет и утолщается, проскальзывая в кулаке. Вены проступают. Его дыхание учащается. Может быть, он даже тихо стонет, его голос становится хриплым и глубоким.
И тут застонала я. Вслух.
— Ты в порядке?
— Что? — Я подняла взгляд, растерянная. Мой пульс бешено бился.
— Ты в порядке? — повторил он. — Ты издала какой-то странный звук.
— Я... пела, — сказала я, потянувшись к радио и увеличив громкость. — Какие-нибудь музыкальные пожелания?
— Выбирай сама.
— Нет, потому что ты снова начнёшь смеяться над тем, что мне нравится.
— Потому что тебе нравится какая-то странная и приторная музыка, о которой никто никогда не слышал.
— Я просто поддерживаю независимых авторов-исполнителей, ладно? Не каждый крутой музыкант хочет продавать свою жизнь гигантскому лейблу, который только и будет забирать их деньги.
— Я понимаю. По той же причине я поддерживаю местные фермы. Но музыка всё равно должна быть хорошей.
— Она и есть хорошая! Просто не такая громкая и хаотичная, как та, что тебе нравится. Она больше про текст и настроение.
— Ладно, тогда вместо того, чтобы спорить, почему бы тебе не подключить телефон и не включить один из своих плейлистов? Уверен, у тебя есть какой-нибудь под названием "Зимний снежный день", полный акустической гитары и меланхолии.
Я потянулась и стукнула его по плечу.
— Ты обещал не смеяться.
— Я никогда такого не говорил. Я просто сказал, что готов послушать твою музыку одинокой девчонки. Но если ты не хочешь включить её, я с удовольствием послушаю, как ты ещё немного постонешь, особенно если будешь при этом смотреть на мой пах.
— Я не смотрела на твой пах! — взвизгнула я, чувствуя, как смущение прожигает меня насквозь.
Он рассмеялся.
— Прости. Наверное, я ошибся.
— Почему я вообще должна была смотреть на твой пах?
— Ты мне скажи. — Он бросил на меня взгляд, который будто послал разряд молнии прямо в моё одинокое девичье нутро.
— Я не смотрела. Ты ошибся. — Я залезла в сумку за телефоном и принялась подключать его к машине, чувствуя, как бешено колотится сердце. Чёртова нервозность! Она сбивала меня с толку, заставляя думать о странных вещах.
Через пару минут мы слушали мой любимый плейлист, который, кстати, назывался "Зимние вибрации", но я не собиралась ему это говорить. Пока мы ехали, снег шёл всё гуще, а свет угасал. Видимость становилась хуже, но Джанни, казалось, это не беспокоило — по крайней мере, он ничего такого не сказал — и продолжал ехать с разрешённой скоростью.
Мы почти не разговаривали всю остальную дорогу, что меня устраивало, потому что я не хотела, чтобы он снова подшучивал насчёт того, что я смотрела на его пах. Единственный раз, когда мы заговорили, был, когда он спросил у меня адрес, чтобы ввести его в GPS.
Около пяти вечера мы подъехали к дому для отдыха Малкольма и Фионы Дафф в Харбор-Спрингс. К тому моменту было совсем темно, а их многомиллионный особняк был укрыт несколькими сантиметрами снега.
— Красивое место, — сказал Джанни, паркуясь у дороги.
У меня всё скрутилось внутри от нервов, и я положила руку на живот.
— Эй. Не переживай. — Он взял меня за локоть и потряс мою руку. — У тебя всё получится. Хочешь, включу музыку, чтобы ты взбодрилась?
— Нет. Мне просто нужно секунду подышать. — Я глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоить пульс. — Не знаю, что со мной сегодня. Обычно я не такая напряжённая. Это моя работа. Я знаю своё дело.
— Да, знаешь. — Он хлопнул меня по ноге. — Ну же, принцесса. Голову выше.
Я бросила на него предостерегающий взгляд.
— Никаких шуток про принцессу там, хорошо?
— Вообще никаких?
— Никаких.
Он вздохнул.