— Хватит уже про вино. Мама, я думаю, ты должна поместить Джанни на обложку Дегустатора. Вы все так не считаете?
Все за столом дружно согласились, и Элли сдулась, словно недельный воздушный шарик.
— Серьёзно, ты же всегда жалуешься, что люди уже не читают журналы так, как раньше, — продолжала Хэдли. — Почему бы не поставить на обложку кого-то, кто действительно продаст выпуски?
— Хватит, Хэдли, — строго сказала Фиона. — Почему бы тебе не включить кофеварку?
— Я могу это сделать, — предложил я, обрадовавшись возможности выйти из комнаты. Может быть, без меня у Элли будет ещё один шанс рассказать о своей работе в Абелар.
Но не прошло и минуты, как Элли вошла на кухню с несколькими пустыми бокалами, её губы были плотно сжаты.
— Они хотят, чтобы ты вернулся туда. Меня попросили вынести кофе и десерт.
У меня упало сердце.
— Чёрт. Правда?
— Конечно, Джанни. Кто захочет слушать про меня и вино, если можно послушать знаменитого шефа? — Она поставила грязные бокалы в коробку для хранения. — Просто иди. Я хочу всё закончить и уехать отсюда.
— Прости, Элли, — я коснулся её плеча. — Я бы не пришёл, если бы знал, что так получится.
Она мельком взглянула на мою руку и пожала плечами.
— Я не удивлена. Давай, выходи на бис, чтобы мы могли свалить. Этот ужин уже затянулся дольше, чем я планировала, а буря становится хуже. Я не хочу застрять здесь.
— Я тоже, — усмехнулся я. — Я совершенно не доверяю этому подростку.
Элли даже не попыталась улыбнуться.

Пока гости пили кофе и ели десерт, мы с Элли оделись и загрузили машину. Снег был по колено и продолжал идти. Северный ветер выл, температура заставляла наши носы краснеть от холода.
Я завёл машину, чтобы она прогрелась, но совсем не радовался предстоящей поездке — видимость будет ужасной, а дороги, скорее всего, в отвратительном состоянии. Уже было десять тридцать вечера, и я предполагал, что мы доберёмся домой только после двух часов ночи. Я задумался, как Элли отнесётся к тому, чтобы остановиться у меня в Траверс-Сити, поскольку дорога обратно на полуостров Олд-Мишн будет, вероятно, жуткой. Я мог бы уступить ей свою кровать и сам устроиться на диване.
Попытался вспомнить, чистое ли у меня запасное постельное бельё, закрывая багажник внедорожника, и пошёл обратно в дом, стряхивая снег с ботинок.
— Я подожду в машине, — сказала Элли, проскользнув мимо меня с сумкой на плече. — Ты можешь забрать чек? Она только что пошла его выписывать.
— Конечно. Ты в порядке?
— Вполне. — Она вышла, осторожно закрыв за собой дверь.
Мне было ужасно жаль, что она так расстроена — я видел Элли злой миллион раз, но грустной почти никогда. И мне хотелось сделать что-то, чтобы её утешить. Я подумал, что, несмотря на то что я знаю её всю жизнь и часто вижу на работе, на личном уровне я её практически не знаю.
Что ей нравится? Что делает её счастливой? Какие у неё планы на пять, десять, двадцать лет вперёд? Какие у неё тайные слабости? О чём она думает, когда остаётся одна в своей постели?
Мои мысли начали блуждать — как это часто бывало — в немного более грязном направлении.
Какова она в постели? Как она любит, чтобы её касались? Был ли у неё кто-то, кто действительно знал, что делает? Учитывая идиотов, с которыми она встречалась в старшей школе, я сомневался, если только её вкус кардинально не улучшился в колледже. На работе она казалась холодной и резкой, но я подозревал, что под этой оболочкой она горячая и сладкая.
И, самое главное, почему она смотрела на мой пах в машине по дороге сюда? Я усмехнулся, вспомнив, как она это отрицала, хотя было очевидно, что именно это она делала. Не то чтобы я сам не бросал взгляды на её тело время от времени, но я, по крайней мере, был достаточно осторожен, чтобы не попасться. И чаще всего, когда я думал о её теле, я был один, без штанов, с членом в руке.
У меня была одна любимая фантазия о ней: она ползёт ко мне по кухонному полу, на ней ничего, кроме короны Вишнёвой принцессы и улыбки. Я говорю ей, что мы не можем, настаиваю, что не должны, предупреждаю, что, если она подойдёт ближе, я не смогу сдержаться. Но она отказывается слушать мои предостережения и признаётся, что всё это время лишь притворялась, что ненавидит меня, и больше не может себя контролировать — она должна быть со мной, иначе сойдёт с ума.
Она добирается до моих ног, поднимает на меня взгляд, в её глазах огонь. Она облизывает губы и говорит...
— Джанни?
Передо мной стояла Фиона Дафф с чеком, сложенным вдвое.
Я понял, что всё это время смотрел на дверь, которую только что закрыла Элли, — и ещё, что из-за мыслей о ней я начал возбуждаться. К счастью, моё пальто было достаточно длинным, чтобы прикрыть всё лишнее.