— У меня её нет.
— Да ладно, — фыркнула она. — У всех есть тайная симпатия.
— У меня нет. Если мне кто-то нравится, я это показываю. Почему бы и нет?
— Потому что это может быть неуместно.
— А у кого твоя тайная симпатия?
— Твой папа, конечно.
Она попыталась отшутиться, но что-то в её тоне заставило меня насторожиться — её щеки моментально покраснели. Я склонил голову на бок.
— Ты что, запала на моего папу?
— Что? — Она на секунду выглядела растерянной. — Не говори глупостей.
— Ты правда запала на моего папу! — я начал смеяться.
— Перестань! Это не так! — она вскочила с кровати и отступила назад. — Это была шутка!
— Тогда почему ты краснеешь?
— Я не краснею, я просто... это неважно, ладно?"ъ — она начала нервно ходить взад-вперёд у края кровати. — Твой папа объективно очень привлекательный мужчина.
Я ухмыльнулся.
— Значит, он тебе нравится?
— Нет! Я этого не говорила, я сказала, что объективно он привлекательный, — быстро возразила она. — Любой бы нашёл его привлекательным. Это просто биология. Это была шутка. Тот сон ничего не значит.
— Какой сон?
— Чёрт! — Она схватилась за голову и зажмурила глаза. — Я не хотела это говорить!
— Ну, теперь это всплыло, так что можешь объяснить. — Я откинулся на спинку кровати. — Что произошло в этом сне?
— Ничего.
— Лгунья.
Вздохнув, она повернулась ко мне и подняла руки.
— Он меня поцеловал, ладно? И всё. Это был один поцелуй, а потом я проснулась.
— Где это было? В твоём сне.
Её лицо стало ещё краснее.
— В моей кровати.
— Значит, ты бы пустила в свою кровать моего папу и братьев, но не меня?
— Это не смешно. И почему здесь вдруг так жарко? — она повернулась ко мне спиной и начала обмахиваться рукой.
— Здесь не жарко. Я думаю, ты просто вспотела, думая о своей симпатии к моему папе.
Она резко повернулась ко мне, вся взволнованная и растерянная.
— Это не симпатия! Он просто был очень добр ко мне, когда я была маленькой, ладно? Я помню, как однажды в вашем доме в Детройте, до того как вы переехали на север, я упала и содрала колено, а он вышел на улицу и занёс меня в дом. Это милое воспоминание.
— Это правда милое воспоминание. Кроме того, что это я занёс тебя в дом.
— Что? — Она упёрла руки в бока. — Не может быть, Джанни. Нам было лет по пять.
— Я знаю. Мы были у меня дома, и ты пыталась обогнать меня по подъездной дорожке — что, кстати, никогда бы не произошло. Ты так сильно упала, что разодрала оба колена. Мне стало тебя жалко, и я понял, что меня за это наругают, так что решил быть добрым и помочь тебе зайти в дом.
Она смотрела на меня из другого конца комнаты с открытым ртом. Её глаза прищурились.
— Ты врёшь.
— Я не вру, — сказал я, смеясь. — Это правда так было.
— Я отказываюсь в это верить. Ты просто играешь с моей головой. Как всегда.
Я пожал плечами.
— Может быть, это просто ещё одна из тех вещей, которые мы будем помнить по-разному.
Она подняла подбородок.
— Возможно.
Молчание между нами было плотнее, чем снежный сугроб за окнами.
— Мы когда-нибудь поговорим об этом? — спросил я.
— О чём?
— Ты знаешь о чём. О тех семи минутах.
— Не вижу, о чём там говорить. Ничего не произошло.
— Элли, ну же. Пора признать — что-то произошло.
— Ладно. Что произошло, так это то, что ты меня обманул.
— Что? — Я уставился на неё. — Я не обманывал тебя!
— Да, обманул!— Её глаза вспыхнули яростью. — Я сказала, что не буду тебя целовать, а ты заключил пари, что сможешь изменить моё мнение за семь минут.
— И я изменил. — Меня раздражало её обвинение в нечестности, но я не мог не улыбнуться. — Я действительно изменил твоё мнение за семь минут, и даже не нарушил ни одного из твоих правил.— Я начал загибать пальцы. — Я не принуждал тебя, не трогал тебя за интимные места — я даже не говорил. И до того, как таймер сработал, ты сама сказала мне поцеловать тебя.