— Что?
— Я был так же хорош, как мой папа в твоём сне?
Она резко села и ударила меня подушкой.
— Ты просто придурок! Не могу поверить, что я рассказала тебе это. Ты должен обещать, что никогда никому об этом не расскажешь — ни о сне, ни о том, что случилось здесь сегодня ночью!
Я не мог перестать смеяться.
— То, что происходит в мотеле Пайнвью, остаётся в мотеле Пайнвью.
— Хорошо. — Она с грохотом уронила подушку обратно и свернулась калачиком, отвернувшись к стене. — Боже, я буду жалеть обо всём, что произошло за эти двадцать четыре часа с тобой, не так ли?
— Да брось. Мы отлично проводим время. На самом деле, это перемирие даже веселее, чем ссоры с тобой.
— Ха. — Она замолчала на несколько минут, но, похоже, сворачивалась в ещё меньший клубок. Потом начала дрожать.
— Разрешите подойти на вашу сторону, чтобы поделиться своим теплом тела, — объявил я голосом робота. — Разумеется, исключительно в не-сексуальном контексте.
— Ладно, — её голос был тихим. — Но только потому, что я так замёрзла.
Улыбаясь, я обхватил её за талию и притянул к себе, чтобы моё тело плотно обхватило её — грудь прижалась к её спине, её бедра упёрлись в мои, колени сошлись с моими. Я оставил руку на её талии, вдохнув аромат её волос, пахнувший как летний день. Закрыв глаза, я почувствовал себя семнадцатилетним снова, полным безрассудной энергии и глупых идей. Я вспомнил, как бродил по Вишнёвому фестивалю с друзьями и увидел её в том бикини, с лентой и короной, сидящую над бочкой для мокрого шоу. Её ноги были скрещены у лодыжек, колени сжаты, бёдра плотно прижаты друг к другу.
Но сегодня ночью она раздвинула эти бёдра для меня, не так ли? И на вкус она была лучше, чем мечта.
— Прекрати, Джанни.
— Что?
— Я чувствую, как ты возбуждаешься.
— Прости. Я думал о том, что было раньше. Постараюсь перестать.
Она замолчала на мгновение.
— О чём ты думал, конкретно?
Я улыбнулся.
— О том, как ты на вкус.
— О.
— Твои волосы пахнут так приятно, и что-то в этом напоминает мне лето, поэтому я начал думать о Вишнёвом фестивале, представляя тебя в твоём бикини, вспоминая, какой горячей ты была, сидя там, и как твои ноги были так плотно сжаты, как у хорошей девочки. А потом я вспомнил, как ты раздвинула их для меня, и как моё лицо было между ними, и…
— Господи. Вот так это и происходит.
— Именно так это происходит. — Я продолжал возбуждаться, и знал, что она это чувствует. — Хочешь, чтобы я тебя отпустил?
— Я… я не уверена. Теперь у меня всё смешалось в голове. — Она слегка заёрзала, чем только усугубила ситуацию. — Ты такой тёплый. Не мог бы ты просто… успокоиться?
— Может быть, но я бы предпочёл сделать так, чтобы всё двигалось туда и обратно.
Она рассмеялась, и это удивило меня.
— Подумай о чём-то не сексуальном.
— Пытаюсь. Не помогает.
— Ну, мы больше этого не сделаем. Одного «бурного снежного разгула» нам хватит.
— Что такое «бурный снежный разгул»?
— Это своего рода индульгенция, которую ты получаешь во время сильной непогоды, чтобы принять сомнительные сексуальные решения.
Я засмеялся.
— Но это одноразовая вещь?
— Да.
— Жаль.
Я крепче прижал её к себе и начал целовать заднюю часть её шеи, полностью готовый к тому, что она оттолкнёт меня или скажет остановиться. Когда этого не произошло, я просунул руку под футболку, которую она носила, и положил ладонь на её обнажённый живот.
— О, Боже, — прошептала она. — Не заставляй меня снова этого хотеть.
— Мне остановиться? — Моя ладонь медленно поднялась по её рёбрам.
— Да. — Но она взяла моё запястье и направила мою руку к своей груди. — У меня есть столько причин, почему это не должно происходить.
— Например? — Я начал ласкать жёсткие вершины её сосков.
— Мы слишком давно знаем друг друга. — Её рука скользнула назад и коснулась моего бедра.
— Определённо.
— Мы не ладим. — Её рука скользнула между нами.
— Абсолютно. — Я закрыл глаза, когда её пальцы обхватили мою эрекцию, которая тут же стала ещё твёрже в её руках.
— Мы полные противоположности.
— Ну, ты знаешь, что говорят про противоположности. — Тепло накрыло мою кожу, пока её рука двигалась вверх и вниз по моему члену.
— Если я снова поддамся тебе, ты будешь напоминать мне об этом всю оставшуюся жизнь. Ты постоянно будешь говорить, что я не смогла устоять, и что я ничем не лучше остальных девушек, с которыми ты был.