Я смотрела ему вслед, надеясь, что он не заметил, как сильно я хотела, чтобы он поцеловал меня там, в лесу.
Но, наверное, так было лучше.

Через десять минут Джанни вернулся с пакетом льда.
— Роуз просто чудо, — сказал он, стряхивая снег с ботинок. — Она даже дала мне эластичный бинт для фиксации.
— Ой, как мило.
— Но сначала давай приложим лёд. — Джанни взял кухонное полотенце, завернул в него пакет с льдом и положил на кровать. Затем он аккуратно поднял мою ногу за икру и уложил лодыжку на лёд.
— Я могу сама двигать ногой, — засмеялась я. — Не обязательно так со мной нянчиться.
— Заткнись и дай мне позаботиться о тебе.
— Ладно, но твои манеры в качестве сиделки оставляют желать лучшего.
Он сел на кровать и стал внимательно осматривать мою лодыжку со всех сторон.
— Выглядит не слишком плохо.
— Оно и есть. Честно, всё нормально.
Он коснулся верхней части моей стопы.
— У тебя очень маленькие ноги.
— Не издевайся.
— Я не издеваюсь, просто констатирую факт. И у тебя милые пальчики.
— Спасибо. — Я заметила, как его взгляд скользит от моей стопы к икре и выше по ноге, и почувствовала, как мне становится жарко. — Может, вина?
Он вскочил.
— Конечно. Сейчас налью тебе бокал и начну готовить ужин. Я проголодался.
Как только дверь за ним закрылась, я сделала несколько глубоких вдохов. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
Я не могла перестать думать о его руках на моей коже.

Через двадцать минут, после двух таблеток ибупрофена и одного бокала вина, я уже могла наступать на ногу.
— Я пойду в душ, — сказала я, прихрамывая к своей сумке, чтобы достать чистое бельё, носки, косметичку и толстовку, которую купил Джанни.
— Окей, — отозвался он, стоя у плиты.
— Я могу помочь с ужином, когда выйду.
— Не нужно напрягать ногу. Я справлюсь, — он оглянулся через плечо, на его губах играла улыбка. — Но если понадобится помощь в душе, дай знать.
Я закатила глаза и, хромая, направилась к ванной.
— Спасибо, но я справлюсь.
Но это было неправдой.
Закрыв дверь ванной, я привалилась к ней спиной, положив руку на трепещущий живот. Пока я раздевалась, все мои мысли были заняты предстоящей ночью. Часы, которые мы проведём вместе в темноте, деля эту маленькую кровать, с воспоминаниями о его теле на моём, его поцелуях, его языке. И тех самых оргазмах.
Чёрт, почему он не мог оказаться плох в постели? Неуклюжим, эгоистичным, совершенно не понимающим, что делать руками, ртом или, тем более, своим членом? Но нет, он знал, как прикоснуться. Знал, что сказать. Знал, как двигаться. Никто и никогда не заставлял меня чувствовать себя такой желанной, нужной, сексуальной.
И сегодня он был таким милым. Я думала, что знаю его со всех сторон, но, возможно, в нём было больше, чем просто большое эго и привлекательное тело.
Я решила не думать об этом. Я приму долгий, расслабляющий душ и сосредоточусь на других вещах — особых событиях, которые можно организовать в Абелар летом, интересных постах для соцсетей, обновлении дегустационного зала, возможно, серии видеороликов о дегустации вин или подкасте, где я буду брать интервью у небольших виноделов региона о том, что они делают.
Отвлёкшись на мысли о работе, я почувствовала себя лучше. Вода в мотеле Пайнвью не была очень горячей, конечно, и мне приходилось держать вес на одной ноге, но я справилась. В косметичке я нашла миниатюрные бутылочки с шампунем и кондиционером, так что даже смогла вымыть волосы.
После душа я вытерлась, завернулась в полотенце и расчёсывала мокрые волосы. Фена не было, так что пришлось оставить их высыхать естественным образом. Я повесила полотенце на крючок и надела чистое бельё, носки и толстовку размера XL. Она была огромной, даже больше, чем вчерашний свитер Джанни, так что я не чувствовала себя неуверенно, выходя из ванной в таком виде.
Когда я открыла дверь, меня встретил аромат, от которого потекли слюнки — помидоры, чеснок, травы и свежий хлеб. Но как это вообще возможно?
— Что ты готовишь? — спросила я, прихрамывая к Джанни. На одной конфорке кипела кастрюля с пастой, на другой он помешивал соус. На столешнице стояли бутылка оливкового масла, несколько баночек с травами и специями, бутылка белого вина и что-то завернутое в фольгу. — Почему так вкусно пахнет?
— Роуз дала мне буханку хлеба, которую испекла сегодня утром. Я разрезал её, смазал топлёным маслом с чесноком и разогрел на плите. Она завернута вон там, — он кивнул в сторону прилавка. — А это будет наши спагетти помодоро.