Её руки скользили по моим напряжённым мышцам живота, заставляя их напрячься ещё сильнее. Я сглотнул, но не мог произнести ни слова. Это что, сон?
— Джанни, — прошептала она, её голос был низким и хрипловатым.
Мой член мгновенно откликнулся на звук моего имени, произнесённого её губами. Я снова попытался сглотнуть и снова не смог.
— Да?
— Помнишь, вчера ты спрашивал, не хотелось ли мне когда-нибудь просто сорвать с кого-то одежду и заняться этим прямо сейчас?
О, чёрт.
— Да?
Её рука опустилась ниже, обхватив растущий бугор в моих джинсах.
— Теперь я знаю, что это за чувство.
Я развернулся так резко, что кастрюля упала на пол с громким грохотом. Но Элли уже стягивала с меня рубашку и тянулась к пуговице на моих джинсах. Как только я сдёрнул с неё огромный свитшот, наши губы слились в горячем, жадном поцелуе, прерываемом учащённым дыханием и отчаянными движениями, чтобы избавиться от одежды. Всё происходило как в тумане, в пылкой, панической потребности. Её рука вокруг моего члена. Мои пальцы в её горячей влажности. Её язык в моём рту. Её кулак в моих волосах. Меня захватила одержимость проникнуть в неё, как будто время истекало, и этот момент был единственным шансом. Она больше никогда не позволит мне сделать это снова. Я больше никогда не буду так близко к ней. Всё было только здесь и сейчас, сейчас, сейчас.
Она скривилась, когда я двинул её к кровати, и я вспомнил о её больной лодыжке. Я поднял её с пола, и она обвила мои бёдра ногами. Вместо того чтобы положить её на кровать, я развернулся к стене рядом с плитой и прижал её к ней спиной. И, не раздумывая, вошёл в неё.
Она вскрикнула при каждом мощном толчке, её ногти царапали мою спину. Я зарывался лицом в её шею и погружался в её тело, теряя всякий контроль. Я знал, что должен остановиться, но не мог. Не хотел. Чёрт побери, я просто не мог. Это чувство — быть внутри неё безо всяких преград, без ничего, что нас разделяло, — было настолько невероятным, что я перестал думать о последствиях. Я просто хотел быть так близко к ней. Хотел наполнить её своим телом. Хотел сделать то, что никогда не делал раньше, — а я никогда не занимался сексом без защиты — и разделить с ней то, что никогда не делил ни с кем. И чёрт, чёрт, чёрт, это было так хорошо, а она была такой горячей, и она хотела меня, хотела так сильно, что отдалась вот так, двигалась вот так, издавала эти звуки, говорила эти слова...
— Не останавливайся, — умоляла она, её горячее дыхание касалось моих губ. — Не останавливайся, не останавливайся, не останавливайся...
Я ругался, стонал и двигался ещё сильнее, настолько сильно, что боялся причинить ей боль или пробить стену, а может быть, и вовсе разрушить фундамент мотеля Пайнвью так, что всё место рухнет и мы погибнем здесь.
Я не хотел умирать здесь.
Но я не хотел останавливаться.
— Чёрт! — я развернулся и отнёс её на кровать, аккуратно опуская на спину. — Не двигайся.
— Быстрее, — выдохнула она.
Я подбежал к своей сумке и разорвал новую коробку с презервативами. Когда я надевал один, прикосновение моих собственных пальцев грозило столкнуть меня с края, и я молился, чтобы она была так же близко, как и я. Запрыгнув на кровать с того места, где я стоял, я вытянулся над ней.
Она обхватила меня руками и ногами, ее губы раздвинулись, дыхание было быстрым и поверхностным. Я наклонился к ее губам, снова войдя в нее, думая, что презерватив, вероятно, был хорошей вещью — может быть, барьер уберет достаточно ощущений, чтобы дать мне дополнительную минуту или две, прежде чем я потеряю контроль.
На этот раз, вместо того чтобы вбиваться в нее как маньяк, я двигался немного медленнее, наслаждаясь ощущением ее кожи, запахом ее волос, вкусом ее губ. Если у меня больше никогда не будет этого с ней, я хотел бы запомнить каждую маленькую деталь.
То, как она покачивала бедрами под моими. То, как она прижималась к моим плечам. То, как темные, влажные пряди ее волос падали на подушку. Тихий шепот, резкие крики, ее голова откинулась назад, изгиб ее позвоночника, сжатие ее тела вокруг моего ведущего члена.
И тогда я больше не смог сдерживаться. Комната словно замерцала серебром, когда я снова и снова погружался в неё, пока не остался пустым и бездыханным, с гулким сердцем, дрожащими мышцами и тёплой, покалывающей кожей.
— Хорошая идея, — её голос прозвучал приглушённо, и я понял, что это потому, что её лицо было прижато к моей груди.
Я приподнял верхнюю часть тела.
— Это была твоя идея.