И знаете, что самое ужасное? Не то, что мне изменили. А то, с кем! И даже не то, чтобы Алина меня чем-то не устраивала. Нормальная женщина. Ей сейчас около тридцати трёх, на ее фоне у меня не разовьются комплексы, типа, что со мной не так. Меня дико смущает тот факт, что она его мачеха.
Черт, мой бывший спит с женой отца. Пусть они и не кровные родственники, но инцестом здесь попахивает.
Я. Встречалась. Полгода. С. Извращенцем.
Теперь становится ясно, почему он так часто ездил к родителям, это удобно. Ведь там же любовница.
Я горько улыбнулась. Дура. Я наивная дура. Домой дошла достаточно быстро. Самое неприятное сейчас - рассказать что-то родителям. Папа точно отреагирует дико. Он всегда слишком нервничает, если меня обижают, и лезет защищать единственную дочурку.
В подъезд я входила уже спокойно. Пусть слезы и размазали тушь, но ничего страшного. Просто у меня не было сил банально достать телефон, включить камеру и стереть разводы. Не хо-чу.
В нашей уютной квартире на восьмом этаже было темно и тихо. Я уже обрадовалась, что родителей нет дома, и мне не придется объяснять им причину заплаканного лица.
Из под двери кухни заметила легкую полосу света, скорее всего, мама включила бра на стене. Я на цыпочках прокралась мимо двери в свою комнату. Но застыла уже на пороге, когда поняла, что слышу всхлипы и бормотание.
Я осторожно приоткрыла дверь и заглянула в щель. Мама сидела за кухонным столом, в руке держала какой-то листок бумаги. А рядом с ней стояла начатая бутылка вина. Господи, что ж там на листочке, что мама так убивается? Счета за коммуналку пришли что ли?
Я прекрасно знаю, что нельзя вторгаться в чужое личное пространство. Но мама же не чужой человек, правильно? Как только она увидела меня в дверном проёме, тут же дернулась и поспешила спрятать бумажку.
-Мам, что случилось?
-Ничего, - так бодро произнесла она, что если бы не заложенный нос, я никогда бы и не поверила, что она плакала. - Так, ерунда.
-Нет, не ерунда. Ты же у меня позитивная. Всегда и везде, а тут мокроту развела.
-Все хорошо, доченька, - мама украдкой мазнула пальцами по глазам, сгоняя влагу. - Давай с тобой чаю выпьем? Я сегодня пирожки пекла. С малиной, - грустно добавила она и снова всхлипнула. Чтобы скрыть от меня перекошенное лицо, мама отвернулась к чайнику. А я все-таки выудила бумажку, которую она держала в руке. Если моя родительница плачет, значит - причина веская, а не надуманная.
Бумажкой оказалась фотография. Молодой парень, темные волосы уложены в творческий беспорядок, легкая щетина. Нос с горбинкой, пухлые губы и волевой подбородок. Он скрестил руки на груди, отчего нежно-синяя рубашка натянулась и удачно облепила все мышцы от предплечья до кисти и крепкую грудь.
Это получается, что мама смотрела на фотку этого красавчика и плакала взахлеб? Что происходит? Это что, ее несчастная любовь какая-то? Кстати, парень кого-то мне напоминает, значит, я его видела. Возможно, мы знакомы. Так, Марфа, напряги свои полторы извилины и подумай. Кто этот парень?
-Марфа, тебе черный или зе… - мама обернулась и увидела в моих руках фото. Она тут же поникла и как-то сжалась даже. Даже что же происходит, не могу понять! - Придется тебе все рассказать.
-Ну, попробуй, - я мысленно настроила себя на худший вариант. - У меня сегодня день открытий. Так что, одной новостью больше-меньше, уже не важно.
Мама удивлённо взглянула на меня, потом на фотографию, потом снова на меня. Молча залила кипятком чай и поставила две белые чашки на стол. Добавила ещё туда пирожки и села напротив меня.
Я с беспечным видом потянулась к пирожку и надкусила румяный бок. А что, плохие новости нужно принимать на сытый желудок! А я у того извращенца даже не поела толком. Все старалась ему приготовить быстро ужин.
-Ты рассказывай, я слушаю, - подтолкнула маму к словам. Раньше начнем, раньше я пойду в душ. Уж очень хотелось бы смыть с себя остатки этого ужасного дня.
-Этот парень, на фото который…
-Я поняла. Он кто?
-Это..., - мама зажмурилась, будто бы прыгала на глубину. А у меня сердце прыгнуло туда же, куда и ее волевая решимость. Плохое предчувствие у меня было. - Твой брат.
-Что-о-о-о?
Я ждала историю о первой любви и даже о ново появившихся чувствах. Но не такое объяснение - к этому моя психика не была готова.
-Как брат?
-Это мой сын.
-Угу, - я минуту помолчала. Ещё раз взяла в руки фотку. Ну, на вид ему двадцать пять или около того. Делая скидку на то, что я не разбираюсь в возрастных категориях, я могла предположить, что он мой двойняшка и его просто забыли забрать из роддома. Но все это такой бред. Кстати, я вспомнила, кого он мне напоминает.
У нас есть фотография моего дедушки по маминой линии из армии. Вот там он стоял точно в такой же позе.
Я вопросительно взглянула на маму. Что она мне скажет? Можно вообще что-то объяснить.
-История длинная и запутанная, - начала мама, вновь стирая с глаз слезы. - Я была замужем до того, как встретила твоего папу. Мы с Толей поженились, когда мне только восемнадцать исполнилось. Я тогда поступила только в университет, но потом быстро пришлось перейти на заочное. Потому что я забеременела и чувствовала себя отвратительно. Толя был старше меня на четыре года, он уже к тому времени заканчивал учиться и работал на заводе. Сам он был из села, и когда мы решили пожениться, он наотрез отказался жить в квартире моих родителей. Мы сняли комнату в уютной коммуналке и строили свое гнездышко.
Я родила зимой. Владика обожали все, но больше всего - родители Толи. А у меня с ними были очень плохие отношения. Свекровь хотела, чтобы сын вернулся домой в село и продолжил дело отца, который там держал ферму. Но Толик был настроен решительно на жизнь в городе, и его мать винила меня в этом. Она, наверное, думала, что я сына против нее настраиваю. Знаешь, это типичное отношение свекрови к невестке. Только вот она часто Толику плела всякую ересь обо мне, тот даже поругался с родителями из-за этого.
Все у нас было хорошо. Владик пошел в сад, нам удалось его в четыре годика отдать на весь день. Я тогда уже пошла работать и приносить хоть какой-то доход в семью. Свекровь стала еще больше нервничать. Она была против сада, потому что хотела нянчить внука в своей деревне. Но мы его не отдавали, лишь раз в месяц ездили в гости.
А после… Толя разбился в автокатастрофе. Он погиб на месте, его…его даже в больницу уже никто не повез. Я была словно в тумане неделю. Все эти похороны, поминки, организация. Все повисло на мне. А свекровь только плакала и причитала, что не смогла уберечь сына. И пока я находилась в прострации, мать Толика предложила на недельку-две забрать Владика к себе. Пока я отойду и успокоюсь. В тот момент предложение мне показалось отличным вариантом, и я собрала сына для поездки в село.
Через неделю я приехала на выходные, Влад был рад меня видеть, но попросил задержаться в гостях ещё на недельку. Я уехала на работу на пять дней, а когда вернулась в пятницу к сыну, он встретил меня холодно, буркнул что-то под нос и ушел. Так было ещё пару раз. Однажды я ехала в эту деревню с боевым настроем забрать своего ребенка, потому что его состояние амёбное меня пугало.
Но меня не пустили на порог. Просто не пустили. Просто выгнали. Я даже сына не увидела. Я приехала туда ещё раз. Уже с правоохранительными органами, но результат был тем же. Только ко всему меня ещё и выставили алкоголичкой и наркоманкой. А когда через три месяца я смогла увидеть Владика, он сказал, что… ему такая мать не нужна. Я тогда вообще ничего не помнила: как добиралась до города, как жила, ходила на работу.
Спустя время я пыталась видеться с сыном. Но он все время отворачивался от меня, а я ловила взгляд свекрови, которая наслаждалась ситуацией.