- Я в спортзал записался, надо же с чего-то начинать…
- Молодец! – сказала она так просто и легко, безо всякого менторского тона, что Максиму захотелось совершить ещё кучу всяких подвигов, лишь бы заслужить её похвалу…
Потом его нашла Маруся, она щебетала без умолку о том, кто и что сказал о сегодняшнем празднике, о нарядах гостей и фуршете, о призах и победителях. Максим слушал её, кивал и улыбался, а сам ничего не слышал, он думал о чуде, которое с ним уже начало происходить…
***
В конце следующей недели, как и было условлено, Максим явился в издательство.
На этот раз его ждал пропуск на рецепшене, и в зеркальном лифте он ехал один. Пользуясь тем, что нет свидетелей, молодой человек даже показал своему отражению язык, и остался этим весьма доволен!
- Я смотрю, Максим, Вы у нас становитесь частым гостем! – радостно встретила его Маруся, - я сейчас доложу Марь Васильне…
Колобкова не стала тратить время, на выслушивание новых и старых извинений, она была конкретна, впрочем, как всегда:
- Привет, Макс! Я прочла рукопись, которую ты в прошлом году сюда прислал.
Максим замер, такого он не ожидал, сейчас услышит свой приговор…
- Тема раскрученная, на волне нынешней популярности антиутопий, может быть замечена. Есть главный герой, его искания, композиционно неплохо выстроено, но…
- Есть, но, я так и знал! – он сразу сник.
- Давай, так договоримся: я тебя отправлю в творческую командировку в одно чудесное место, где-нибудь на полгода, или хотя бы месяца на три, а потом, ты свой роман снова предложишь, только немного подработав, согласен?
- Я не могу, у меня же работа, как я на полгода уеду?
- Любишь свою работу? Выбирай: либо сейчас менять жизнь, либо никогда! Или старичок Максим совершенно лишён духа авантюризма?
- Но, если я и соглашусь, на что там жить-то буду? Вы мне оплатите командировку?
- Ничего я не буду оплачивать, ты работать поедешь, а не отдыхать! – пожала плечами Мария Васильевна, - если, решишься, конечно…
- А, куда Вы хотите меня отправить?
- Да не всё ли тебе равно? Хуже не будет, если увидишь, что-то новое в своей жизни! Ты застрял в болоте, сидишь в нём и киснешь! Свежего воздуха нет в твоём романе! Душно и беспросветно всё!.. Ох, тяжёлая эта работа - из болота тащить бегемота! – процитировала она на память Корнея Чуковского.
- Я поеду! – резко рубанув рукой воздух, решительно заявил Максим…
И всё закрутилось и завертелось. Боясь испугаться собственного порыва и передумать, он в пару дней уволился с работы, кое-как убедил родителей, что там, куда он едет, всё прекрасно, и его ждут кренделя небесные, и взял билет в один конец. Получил последние наставления от главного редактора и отправился в неизвестность…
Глава 20.
- Охренеть! – только и нашёл Максим, что сказать, после трёх суток поезда, выйдя на забытый Богом полустанок, где-то за Уралом.
Ещё сутки тому назад, молодой человек насторожился, глядя, как за окном движется непрерывная стена дремучего леса, лишь изредка прерываемая небольшими поселениями. Он уже начинал жалеть, что повёлся на авантюру с творческой командировкой, а Колобкова, наверное, икала в своём издательстве беспрерывно, потому, что поминал он её добрым словом частенько…
Дома ещё стояла осень в разгаре, а здесь уже уплотнился снежный покров, и морозец, пусть и не сильно, но начинал пощипывать нос и щёки. Вечерело, встречающих не наблюдалось. Вдруг, визгнув тормозами, прямо к железнодорожным путям из-за низкого здания станции, лихо вылетел УАЗик. Открылась дверь машины, и румяная девица, обращаясь к нему, весело спросила:
- Максим Антонов?!
- Да! – обрадовался уже совсем погрустневший парень.
- Я за тобой! Давай, в машину! – махнула она рукой, как старому знакомому.
Максу сразу стало легко и весело от этой простоты, тревога отпустила и, подхватив свой огромный рюкзак, он поспешил к машине. Пока устраивался, мельком разглядел водителя: круглолицая чернобровая дивчина просто источала позитив и радость. На лице ни грамма косметики, яркости хватало и природной: крупные карие глаза, пухлые губы и белоснежная улыбка, характерная ямочка на подбородке. Пушистая дымчатая косынка съехала на плечи, открыв взору непослушные каштановые кудри, по возможности, пленённые толстой длинной косой. Короткая светлая дублёнка с пушистым воротником, нараспашку, под ней бордовый свитер крупной ручной вязки, каким-то чудесным образом заправленный в утеплённые стёганные штаны чёрного цвета, так, что при этом девица не напоминала кочан капусты, да грубые ботинки на толстой протекторной подошве. Тот ещё образ (как бы по-нынешнему выразились модницы: лук), но девицу, похоже всё устраивало, да и смотрелась за рулём своего вездехода она вполне органично.