Я медленно сглотнула и ощутила жаркую волну – кровь прилипла к щекам. Он пристально посмотрел на меня с прищуром – словно пытался прочитать что–то на моём лице.
– А у мужчин? – хрипло вырвалось у меня, – Какая самая распространённая фантазия у мужчин?
Он молчал, наверное, целую вечность. Долго, задумчиво, не отрывая своих глаз от моих. Потом медленно выпрямил спину, сел ровнее и так же медленно произнёс всего одно слово:
– Подглядывание.
– Подглядывание? – переспросила я.
– Да, – коротко отрезал он.
– Подглядывание за чем? – мне стало смешно, и я улыбнулась.
– За женщиной, естественно. Когда она переодевается, – сделав паузу, он бросил короткий взгляд в мою сторону, – Или трогает себя.
– О, – всё, что я смогла на это ответить.
Салон машины снова погрузился в тишину. Он отвернулся к окну, я сделала то же самое и пыталась увидеть в нём что–то, кроме моего собственного отражения.
Растрёпанные локоны, собранные на макушке, обрамляли лицо и добавляли ему какой–то загадочности. Мне вдруг стало интересно: а что видит он, этот незнакомец? Что он сумел разглядеть за пару часов беседы во мне?
Действительно ли я такая скучная? Действительно ли я не способна на безумства?
Я опрокинула голову на подголовник и закрыла глаза. Мои руки лежали на коленях, и я медленно провела ладонями вверх по бёдрам. И вниз. Нащупала кончиками пальцев край юбки, вцепилась в него и потянула.
Наверное, если бы он спросил: «Что вы делаете?», я бы остановилась. Если бы он издал хоть какой–то звук, я бы замерла, покраснела бы до корней волос и выскочила бы из машины с воплями ужаса. Но он не спросил.
Ткань юбки шуршала под руками, собиралась в гармошку, оголяя бёдра. Я почувствовала кружевную резинку чулок и вздрогнула – всё–таки не зря надела. Глаза держала плотно закрытыми, фактически жмурилась – а вдруг смеётся? Вдруг решит, что я совсем пришибленная?
Ладонью снова скользнула по бедру, с внутренней стороны. Кожа покрылась мурашками от чувствительного прикосновения. Кровь грохотала в висках – что я делаю?
Но все мысли из головы куда–то испарились, когда моё запястье обхватила мужская рука. Твёрдым, немного шершавым прикосновением, настойчиво и требовательно толкнув мою руку дальше.
Воздух в лёгких словно застыл, заморозился, превратился в вакуум. Тихий шорох сбоку, а потом тёплое дыхание на моей щеке.
– Продолжай, – шепчет он.
Мои пальцы лежат на шёлке – последняя преграда перед грехопадением, пожалуй. Медленно движение, я отодвигаю трусики в сторону и чувствую тепло своего тела. Скользкую влагу на гладкой, нежной коже – я даже не знала, что она такая. Не думая, скольжу вверх–вниз, задеваю клитор и судорожный вздох срывается с губ, по шее и груди расползается обжигающая волна.
Бёдра подрагивают, когда я начинаю водить круги кончиком пальца по чувствительному месту. Глаза по–прежнему закрыты, как будто, если я открою их, магия момента испарится. Мне страшно, я не понимаю, что я делаю. Я не отдаю себе отчёта, когда скольжу пальцем глубже; и слабо представляю, что я делаю, когда другой рукой сжимаю свою грудь сквозь ткань блузки и бюстгальтера.
Он щекочет моё лицо своим дыханием – свежим, с ноткой мяты от жвачки, которую жевал недавно. Ничего не говорит, только направляет мою руку, не давая отступить, шагнуть назад и сделать вид, что я этого не делала. Я глажу себя на глазах у чужого, незнакомого мужчины, и, когда эта мысль проноситься вихрем в голове, я чувствую, что…
Чувствую это…
Чувствую…
– Два, – хрипит он в моё ухо, – Добавь второй.
Я слушаюсь, ввожу в себя два пальца и мои бёдра двигаются навстречу руке. Громкий стон вырывается из глотки – низкий и утробный, не мой – потому что это не я. Он убирает руку с моего запястья и в следующую секунду я чувствую его ладонь на своей щеке. Он поворачивает моё лицо, касается губами уголка моих губ и шепчет:
– Открой глаза.
Я отрицательно мотаю головой, и замираю. Жмурюсь, кусаю губы, стону ещё раз, когда его рука накрывает мою ладонь и толкает, от чего мои пальцы проникают глубже.
– Посмотри на меня. Пожалуйста.
В этой просьбе всё – желание, похоть, вожделение – все синонимы страсти. Я поднимаю веки и вижу его лицо, эти глаза – серо–голубые, с жёлтыми крапинками у расширенных зрачков.
Разум вопит от ужаса, но тело его не слушает, живя своей жизнью. Его рука на моей, настойчивая и требовательная; мои бёдра ёрзают по сиденью. С губ срывается ещё один стон, тихий и приглушённый, а потом он опускает голову и смотрит вниз, туда, где наши руки под моей юбкой.